Мертвый угол
Шрифт:
— Где Чифарь и Музга? — сосредоточенно потирая, пальцем левую бровь, затянулся сигаретой «Медик» и передвинул рацию направо. Пакет потянулся следом, заскользил по гладкой полированной поверхности стола, но на полпути отлип от рации.
— Увязались за Легавым.
— Справятся?
— Догонят.
— Я спрашиваю, да ты сядь, — текучий сизый дым на миг закрыл лицо нахмуренного «Медика», — им помощь не нужна? Куда он мотанул?
Климов не ответил. Перед ним стоял выбор: на какой стул сесть? Три стула вдоль стола, три стула — вдоль
Эту стену — против света — он и выбрал.
Все меньше шансов, что его узнают.
— Твой зухер мотанул за город. Но Чифарь его смарает. Без булды.
— А он мне с биркой на левой не нужен. Я живого его жду. Ты понял?
При каждом блаженно-замедленном выдохе «Медик» махал перед собой ладонью и разгоняемый им дым слоисто обтекал его лицо. Глаза с бесовской зеленцой и темный с ранней проседью волнистый жесткий волос напоминали Климову какого-то актера, но какого, он сказать сейчас не мог. Безукоризненно правильный нос красиво сочетался с моложавыми губами.
«А в психбольнице, в халате он совершенно был другим: тупым, отвратным, злобным».
— Ладно, — сказал Климов. — Чифарь знает. Не запорет.
«Медик» кивнул, затянулся, нажал кнопку на столе.
Дверь распахнулась. Вошли двое, подошли к столу. Оба «спецназ». В черных беретах, в черных костюмах, в черных ботинках. Классные бронежилеты, автоматы, кортики на поясах. Один сразу же стал рядом с «Медиком», другой подпер спиной высокий сейф, возле которого стояла кадка с пальмой, направил автомат на Климова.
«Какое счастье, что здесь нету Слакогуза, — ощутив под сердцем холодок, подумал Климов. И поднялся, разминая плечи. — Он бы меня сразу раскусил. Хитрая тварь.»
— Давай, читай — сказал он, направляясь к «Медику», — что там в язушке ментовской? Может, что дельное.
«Медик» докурил свой «Филипп Моррис», загасил, вздохнул, небрежно взял-подковырнул пакет и передал стоящему с ним рядом парню.
— Огласи.
— Может, ты сам? — стараясь не смотреть на «Медика», взялся за спинку стула Климов и услышал равнодушное:
— Нештяк.
Непостижимость в его глазах навела Климова на мысль, что мир любит тех, кто ненавидит тайну мира, кто презирает жизнь и продал душу дьяволу.
Стоявший рядом с «Медиком» рослый бугай, зубами надорвал пакет, вынул лист бумаги, развернул и — близоруко! — вперился в нее глазами.
— Муть какая-то, — заметил он негромко и поднес письмо ближе к лицу.
— Читай, читай, — приказал «Медик», но Близорукий вдруг смертельно побледнел, одышливо раскрыл широкий рот и, покачнувшись, рухнул на пол. Виском он зацепил угол стола, а локоть, его локоть, сбил на ковер рацию.
—
— А у…
— Тогда, я сам! — выкрикнул Климов и побежал к двери, приказывая на ходу: — Лепилу вызывай, врача, тащи медичку!..
Убить двух зайцев одним выстрелом не удалось.
Глава двадцать вторая
— Вода у тебя где? — спросил Климов у водителя, переводя дыхание и сдерживал шаг.
— В канистре, — повернулся тот и начал шарить за сиденьем.
— Волоки ее наверх! Живее!
— Кому?
— «Медику».
— А…
Сутулый хотел что-то сказать, но Климов уже дернул дверцу на себя.
— Не мельтеши! Выпуливайся! Дуй!
Водитель подхватил канистру, спрыгнул наземь, в два прыжка достиг двери и скрылся в вестибюле.
Завести «рафик» и включить скорость было секундным делом. Рванув с места так, что задние колеса взвизгнули, «рафик» присел и дернулся, точно с цепи сорвался, Климов выскочил на улицу, помчался к центру. Теперь оставлять «Чистого» в живых было опасно.
Благополучно миновав охранный пост на перекрестке около базарчика, он понял, что его пока что не хватились, хотя водитель, разумеется, вот-вот запаникует.
Включив рацию, Климов понял, что Слакогуз загнал Петра в Змеиное ущелье, преследует его с шестью «бойцами».
«Ну, это ничего, — резко свернул в проулок Климов и подлетел к аптеке со двора, прямо к подъезду. — Петр в горах, как у себя в кухне».
В подъезде и на лестнице никого не было, на лестничных площадках тоже, а в квартире… Саданув ботинком дверь, Климов припал к стене, готовый к бою, к выстрелам и рукопашной схватке, но дверь, спружинив, отошла назад, как будто кто толкнул ее рукой назад или подставил ногу.
Ход был интересный.
Если Климов второй раз ударит, могут выстрелить. Мгновенно. Перережут очередью пополам.
«Придется лечь, — подумал Климов и после удара — сразу же двумя ногами — откатился в сторону.
Дверь вновь спружинила и отошла назад.
Понятно.
Кто-то безвольно не давал двери открыться. Забаррикадировал ее. «Беззубый? Нет, — подумал Климов. — Он из-под завала выбраться не мог, а если бы и выбрался, помог бы «Чистому», освободил его, они бы здесь устроили засаду.»
Будь это в другом месте и в другое время, Климов выстрелил бы для начала в дверь, провел «разведку боем», а так… Он снова лег, тихонько — локтем — отворил подавшуюся дверь, насколько это было можно; просунул руку в щель, как опытный тихушник, крадущий обувь из незапертых прихожих, пальцами нащупал волосы, густые, жесткие, волнистые… Невольно отвел руку, снова прикоснулся…