Месма
Шрифт:
– Война не война, а дети есть дети, - заметила стоявшая за Марией женщина. – Им игры подвижные нужны, компания веселая…
– Да уж… - рассеянно ответила Мария, продолжая смотреть за удаляющейся
фигуркой дочери.
– Да не волнуйтесь вы! – ободряюще сказала женщина. – Я всегда прихожу сюда с детьми, и они на той горке играют! У меня двое мальчишек, разве тут, в очереди, их удержишь? Пусть покатаются, там всегда детей много…
– Спасибо вам на добром слове, -
Между тем впереди возникло какое-то движение, толпа качнулась, подалась
вперед. Откуда-то понеслись предостерегающие окрики. По очереди быстро понесся
приглушенный говорок: «открыли, открыли…» Мария крепче сжала пальцами кошелек, лежавший в кармане пальто – в очередях очень часто лихо орудовали карманники, так что глядеть надо было в оба. Вдоль людской колонны прошел милиционер в
серой дубленке и черных валенках, с кобурой на поясном ремне.
– Товарищи, соблюдайте порядок! – громко говорил он. – Постройтесь в колонну, не толкайтесь, не напирайте! Хлеб сегодня есть, всем достанется…
Но голодных людей вразумить было трудно. У ворот возникла толчея, потом давка. Кто-то нагло и упорно пытался протиснуться без очереди, кто-то заполошно орал, будто его резали. Люди стояли плотно плечом к плечу, и если бы кто-то вздумал покинуть очередь, то это ему не удалось бы; а если бы даже удалось, то попасть обратно было уже невозможно. Мария, с трудом держась на ослабевших от вечного недоедания ногах, думала лишь об одном: как бы не упасть. Свалиться под ноги голодной и обезумевшей толпе означало одно – принять лютую смерть…
В то же самое время Поля каталась на ледяной горке, и ей было хорошо. Здесь были и еще детишки, чьи родители стояли в хлебной очереди. Время от времени к ним подходили их родные взрослые, осчастливленные покупкой, и забирали своих, и тогда освобождалась фанерка, с которой так здорово съезжать с горки. Именно так Поле досталась ее фанерка, оказавшаяся такой удобной, что девочка захотела взять ее себе домой. Надо только дождаться мамы...
Съехавши с горки в очередной раз, Поля сходу влетела прямо в ноги проходившей мимо женщине, и та пошатнулась, с трудом удержав равновесие, чтобы не упасть.
– Ой! – испуганно воскликнула девочка. – Простите, пожалуйста…
Сидя на фанерке, девочка с робостью взирала на женщину, которая стояла перед ней и оказалась такой высокой, что Поле показалось, будто бы она глядит на нее с самого неба.
– Ничего страшного, миленькая! – ласково сказала женщина, присаживаясь на корточки и тепло глядя на Полю. – Тебя как зовут?
– Поля… - несмело ответила девочка.
– А сколько
– Семь…
– Очень хорошо, Поля…- сказала высокая женщина.
Глаза у нее были большие, темные и очень добрые! И лицо такое прекрасное, что таких лиц Поля никогда ни у кого не видела. Женщина была одета в черный полушубок и длинную, до самых пят, теплую юбку, а голову и шею окутывал черный платок. Наверное, от этого, а еще из-за окружающего зимнего мрака изумительно красивое лицо ее казалось очень бледным.
– Полечка, - мягко обратилась к ней женщина, - а что же ты в такую рань и такой холод катаешься здесь одна? Тебе не страшно?
– А я здесь не одна! – охотно пояснила Поля, - у меня мама тут есть.
– А где же твоя мама?
– Вон там, в очереди! – девочка показала в сторону гомонившей толпы. – Она за хлебом стоит.
– Бедняжка… - сочувственно заметила женщина. – И долго ей еще стоять?
– Долго, - деловито сказала Поля. – Мы уже и так два часа, наверное, стоим! Ну, и еще не меньше часа стоять будем. Вот я и катаюсь, чтобы не замерзнуть…
Девочке было приятно, что незнакомка ведет с нею совсем взрослые разговоры.
– Понятно, - вздохнула женщина и печально улыбнулась.
Поля чуть внимательнее пригляделась к ней. На плечах и волосах женщины,
выбивающихся из-под платка наружу, лежал свежий иней. Она напомнила девочке прекрасную Снежную Королеву из сказки Андерсена. Поля обожала эту сказку…
В уголках темных, как зимняя ночь, глаз незнакомки Поля вдруг заметила влажный блеск… Что это? Льдинки?
– Тетенька… - спросила девочка сочувственно. – А почему вы плачете?
– Я? Это ничего, Полечка,- ответила женщина, глядя на девочку с трогательной нежностью. – Ничего, ничего… не обращай внимания.
– Но я вижу… у вас слезы! – сказала Поля. – Вам плохо?
– Нет, мне хорошо… - женщина попыталась улыбнуться. – Просто была у меня дочка… на тебя очень похожая. Она умерла в прошлом году, осенью. Вот смотрю я на тебя, вспоминаю свою дочку и плачу…
– А как ее звали? – спросила Поля.
– Галя… ее звали Галя.
Женщина достала из кармана длинную конфету, завернутую в прозрачную
цветастую обертку, и протянула ее Поле.
– Вот возьми! Моя Галочка очень любила такие конфеты…
– Ой, спасибо! – Поля даже не поверила своим глазам. – Я тоже такие люблю! Но у меня их не было давным-давно! Спасибо, тетенька…
Это был сладкий, разноцветный леденец, и Поля, развернув часть обертки, принялась с аппетитом сосать его. Женщина с доброй улыбкой наблюдала за ней.