Месть хомяка
Шрифт:
Батон отрицательно мотнул головой, а я лишь вздохнул, подумав: «Ну за что мне все это, а?».
Часть 2
Глава 1
Там на неведомых дорогах
Глава 1
Сегодняшнее августовское утро выдалось на редкость теплым, и карась брал как оголтелый, причем заглатывая абсолютно любую приманку от обычного червя, до дикой смеси хлеба с анисовыми каплями, толченым грецким орехом и обжаренного в оливковом масле опарыша. Эту гадость Семеныч придумал сам, находясь в оргазметической нирване после прочитки очередной прошивки журнала «Матёрый рыболов», и упорно цеплял на крючок, несмотря даже на то, что от её запаха сбегало все окружающее комарье и всплывала кверху брюхом даже самая отмороженная уклейка. Однако сегодня был по истине его день, ибо впервые на смесь попалась пара килограммовых сазанов, правда глаза у них были почему-то навыкате, а чешуя
Музыка меж тем икнула, и мелодия резко поменялась, заставив редкие головные заросли Семеныча нервно задергаться, лихо сдвигая поношенную кепку набекрень.
Я твой, ты моя
Ты меня, а я тебя
Тра-тра-траха-тра
Надрывался из колонок какой-то новый супермоднячий интернетовский певец (или как называл их про себя Семеныч, фуфларик). При звуках сего хита, караси в садке сделали попытку удушить друг дружку, сазаны жестами плавников попытались дать понять Семенычу, что им треба дать еще вон-той наживки, чтобы значит наверняка и не мучиться, а местные щуки в бессильной злобу грызли осоку, обещая поскорее мутировать в кистеперых, выползти на сушу и откусить тусующимся все лишнее, что мешает им качественно предаваться их аборигенским дёргопляскам. Семеныч терпел долго и напряжно — минут пятнадцать, затем решительно натянул кепку поглубже, собрал остатки своей суперсмеси в тугой коричневый комок и, приноровившись, запустил его в сторону корчащейся в судорожном плясе компании. Непонятно какие боги, или еще кто, был на его стороне, но данный метательный снаряд, пройдя по дуге, чпокнулся прямо о устремленное к небесам щербатое лицо одного из танцоров, заставив того на мгновение замереть, а Семеныча спешно юркнуть обратно в высокие заросли травы, что скрывало его место от лишних глаз. Звук, раздавшийся со стороны стоянки отдыхающих, был похож на возмущенный крик души гурмана, которому вместо крутона подали пережаренную гренку, и Семеныч понял, что нужно срочно предпринимать стратегическое отступление в сторону деревни. Побив все рекорды по сматыванию удочек, он подхватил садок с уловом и, пригибаясь, устремился вдоль берега. Заметили. Вопль позади был похож на боевой клич орды, ринувшейся на приступ Азерота, а за бедным несущимся во весь опор рыбаком устремилась толпа изрядно угретых горячительными напитками личностей. Первым бежал тот самый бедолага, которому довелось отведать семенычевской смеси, на ходу грозя убегающему всеми небесными карами на чисто «литературном» языке и потрясая кулаком с зажатой в нем сушеной воблой. Следом трусила девица с длинными зелеными волосами, прямо за ней пара парней в растянутых трениках, которые порой останавливались, быстро разливали что-то из бутылки в граненые стаканы, чокались и, дружно занюхав выпитое рукавами стареньких олимпиек, продолжали следовать за «вождем». Следом за ними, врубив музон помощнее, следовала основная группа преследования, продолжавшая танцевать прямо на ходу, причем делали они это вполне синхронно и даже профессионально и замыкал данную кавалькаду мускулистый бугай в кожаной куртке с перебинтованной головой и почему-то мотоциклетным рулем в руках. Впрочем, за свою жизнь Семеныч видел куда более странные компашки (особлево когда на карьеры повадились приезжать некие ролевики), а посему просто улепетывал во все лопатки. Он буквально взлетел на насыпь старой железки, идущей к остаткам ЖБК, и почти нос к носу столкнулся с поднимающимся с другой стороны высоким широкоплечим мужиком в кожаной куртке и потертых джинсах, следом за которым шел кот. Не, не так…мужик за которым шел КОТ — котяра, котище, котеище. Семеныч аж резко затормозил, с удивлением уставившись на диковинное животное, которое спокойно уселось около ног незнакомца и демонстративно почесав задней лапой за ухом, выдало:
— Ну, предположим…гав.
— Чего? — не понял опешивший Семеныч.
Кот тяжело вздохнул, покосился на ухмыляющегося мужика, снова гавкнул и тяжело задышал, вывалив по-собачьи язык.
— Пантера это, собачковая — редкий вид, — наконец пояснил незнакомец, видимо заметив, что глаза округляются не только у рыбака, но и у его улова.
— А ну дык, сразу стало понятно, — смущенно прокашлялся Семеныч. — Я это…Николай Николаевича уважаю, смотрю…а еще «Охота и Рыбалка», «Бобер»….
— Ну бобер — наше все, — кивнул мужик, с любопытствующим прищуром наблюдая за приближающейся компашкой. — А это кто?
— Это? — Семеныч бросил взгляд назад. — Да так, бегуны любители.
— Ясно.
Незнакомец нахмурил
— Неплохо пошел, — констатировал Семеныч, опускаясь на ватных ногах на траву. — Видимо профессионал. Мото…гонщик.
— Угу, — кивнул незнакомец и тут же переспросил: — Не скажешь, где это мы находимся?
— Дык это…карьеры это Евланьковские. Да я и сам из Евланьково… — пролепетал Семеныч, краем глаза отмечая, как кот, задумчиво пялясь на плывущие в небе редкие облака, одновременно пытается задней лапой пододвинуть к себе брошенный на землю садок.
— Понятно.
Мужик обернулся назад, махнул рукой и из-за растущих вдоль насыпи зарослей черемухи появилось несколько человек: две молодые девушки лет семнадцати, пара парней примерно такого же возраста и невысокий бородатый мужичек со скрипкой в мозолистых руках. Все одеты опрятно, но дюже необычно, особенно высокий белокурый парнишка, щеголяющий в некоем подобии рыцарского доспеха, и худощавая девушка чье платье было словно сплетено из травы и листьев.
— Так вы ролевики, — с облегчением догадался Семеныч, поднимаясь и буквально вырывая из цепких лап кота подозрительно полегчавший садок.
— В точку, вот идем брать Мордор, — кивнул мужик и, повернувшись к своим спутникам, добавил: — Так, братство чего-то круглого… и скрипач, собрались и вперед, кажется я сориентировался, так что через час будем дома чаи гонять. И прикройте от солнца Эрнесту, а то придется девчонку в сметане отмачивать. Двинули.
Компания удалилась в сторону проходящей в полукилометре от карьеров и ведущей в город дороги, а Семеныч, вытерев густой пот, бросил взгляд на часы, собрал свои вещи и неторопливо поплелся домой, решив ничего никому не рассказывать, ибо все равно не поверят, особенно про кота…редкого…собачкового.
* * *
«Опять какие-то проститутки и наркоманы», — подумала Галина Федоровна, сверля взглядом группу незнакомых молодых парней и девчонок, остановившихся неподалеку от скамейки, которая вот уже несколько лет была их с Николаевной законным местом наблюдения. Правда сегодня подруга прогуливала дежурство и её приходилось бдить в одиночестве, наблюдая за возящейся в песочнице мелюзгой, что непутевые родители оставили без присмотра (занимаясь своими наверняка наркоманскими делами) и попутно кормя оглодавших голубей, что буквально пухли от голода, едва перемещаясь по асфальту на своих худых ногах-спичках.
— Здравствуйте, Галина Федоровна, а я смотрю, вы все также на посту. Также бдите.
Голос, раздавшийся откуда-то сбоку, заставил её вздрогнуть и с подозрительным прищуром посмотреть на подошедшего. Пару минут её мозг копался в архивах памяти, сдувая пыль с давно неработающих извилин, но потом нужная информация была найдена и рот Галины Федоровны растянулся в улыбке.
— Ярослав, неужели ты. Слышала за границу работать уезжал, неужели выгнали?
— Почему это выгнали? — удивился подошедший. — В отпуск приехал, вот, с учениками.
Он кивнул в сторону молодых людей, которые, заметив это, дружно поклонились, заставив Федоровну несколько сместить ползунок оценки от «наркоманы энд проститутки», до «несколько распущенные личности юного возраста». Она даже поправила платок и неожиданно для себя кокетливо подмигнула кутавшемуся в плащ юноше, заставив того спешно ретироваться за спину стоящей под зонтом белокожей красотки.
— Так значит ты ненадолго, — продолжила она довольная произведенным эффектом.
— Не знаю, Галина Федоровна, — пожал плечами Ярослав. — Как оно пойдет.
«Как пойдет. Точно выгнали», — Федоровна мысленно фыркнула. Впрочем, ничего удивительного. Ярослав Краснов — вечный забияка, балагур и прохвост, причем с самого детства. Постоянно что-то мастерил, взрывал, поджигал, отчего неоднократно был бит хворостиной и солдатским ремнем, однако видимо недостаточно. Галина Федоровна вздохнула, вспомнив Сергея, который некогда выбрал вместо её дочки ту прохвостку Юльку, в которую наверняка и пошел их непутевый сын. И ведь вроде после армии образумился, выучился, учителем стал, в школе работал, женился… Вот только за женой смотреть надо было, а он все работа, работа, потом ни жены, ни работы. Галина Федоровна вздохнула. Нет непутевый он все же, наверняка опять ввязался в какую-то лабуду, поперся за границу. Вот и эти детишки его больно странные, вежливые такие, лощенные, явно из тех, кто поддерживает этого американского зассанца, что, по словам Николаевны, постоянно в подъездах гадит и которого она якобы пару раз гоняла веником.