Месть или любовь?
Шрифт:
– Нет, они не виноваты! Умоляю, отпусти ее! Ты злишься на меня, так накажи меня, но не трогай дочь!
Снова звук удара. А затем эти странные повторяющиеся звуки. Мама вскрикивает, но как-то безнадежно. Затем становится как-то тихо.
– А вот теперь твоя очередь, дорогая.
– меня касаются и я открываю глаза, с ужасом глядя на полуголого окровавленного отца.
– Не смей!
– это еще кто? Ой, дядя Коля!
– А Колян, и ты тут. Хочешь развлечься?
– предлагает отец, глядя то на мужчину то на меня.
– Ты с ума сошел? Отойди от девочки!
– какой спокойный
– А что ты о ней так печешься, а?
– звереет мой родитель.
– Она моя, но это ты и так уже знаешь, - тот же приятный тон.
– Ах ты св...чь, своего же братана предал!
– в ужасе смотрю на одного из мужчин, стоящих воле сестренки, лежащей в странной позе в луже чего-то красного, стекающего между ног. Этот дядя достает оружие. Выстрел и он падает на пол.
– Еще желающие есть?
– голос стальной. Страшно. Теперь я и дядю Колю боюсь - Я, кажется, тебе ясно велел, отойди от моей дочери! А ты отпусти ее.
Меня отпускают, и я заползаю в угол. Хочется к маме, но шевелиться страшно.
– К стене! Быстро! И не пытайтесь достать оружие, мы все знаем, что я быстрее, - Коля подходит к сестренке. Прикасается к шее.
– Роман, зачем? Вы же ее убили! Убил собственную дочь, зачем?
– А она моя?
– смех сумасшедшего.
– Твоя, урод! Они все твои кроме Оли! Одна ночь, черт тебя подери. Ночь, когда ей нужен был кто-то рядом, а я не удержался. Ты же знаешь не хуже меня, что я люблю твою жену!
– И чем же ты готов заплатить за жизнь дочери?
– снова этот жуткий звук. Его и смехом назвать страшно. Я всегда думала, что так хохочут злодеи из сказок.
– А мне не надо платить. Я заберу ее и все!
– Нет, брат, ты не прав. Я ведь тебя из-под земли достану. Так что плати.
– Хочешь платы? Получай. Прости, любимая, - резкий разворот и выстрел. Мама, которая еще минуту назад лежала на диване, и приподнявшись на руках смотрела на происходящее, как кукла рухнула на мягкую поверхность мебели. А на груди растекается краснота.
Кричу от ужаса, только крика не слышно, лишь какой-то глухой писк.
– Мама!
– Заткни ее!
Николай подходит ко мне и подхватывает на руки, прижимает к себе:
– Прости, малышка, но это единственный способ тебя спасти, - шепчет мне на ухо, пытаясь успокоить - Достаточно?
– Нет!
– Как скажешь, - снова выстрел и на этот раз отец падает на пол. Во мне что-то ломается. Я больше не могу. Закрыв глаза и уши руками, я просто сижу на чужих руках, но, увы, звуки все равно попадают в мой мир - Заберите его и убирайтесь. Если не хотите сесть за убийство ребенка.
А на улице уже шум мигалок. Мужчины чертыхаются и, подхватив отца, исчезают. Я же, испугавшись еще сильнее, и забывая обо всем, вцепляюсь в Никольского.
– Прости детка, мне надо идти, иначе ты останешься совсем одна, - присев на корточки говорит он.
– Ты убил маму!
– голос чужой, не мой.
– Прости!
– отводит взгляд.
– Когда я вырасту, я тоже тебя убью!
– сообщаю с детской непосредственностью.
– Может быть, но я всегда буду тебя любить и защищать, - поцелуй в лоб.
Он
И вот я смотрю на человека, которого когда-то называла отцом. Того, кого боготворила и оплакивала. И просто не могу поверить, что все эти годы я молилась на уб...ка, который убил мою сестру и из-за которого убили маму.
Ненависть. Ненависть, которую я испытывала все эти годы к Николаю, взыграла вновь, только теперь против вот этого мужчины.
Неестественное, когда-то очень красивое лицо с синими глазами смотрит на меня. Как он вообще выжил после пули в лицо? Хотя, она так просто не обошлась. Застывшее отталкивающее выражение это явно последствие. Судя по всему, парализованы лицевые мышцы, а какая в принципе мне теперь разница? Да никакой!
– Что, налюбовалась на то, что вы со мной сделали!
– шипит, прекрасно понимая, о чем я думаю.
А у меня в голове крутится только один вопрос:
– Почему?
– мне не надо уточнять он и так знает о чем я.
– И ты еще спрашиваешь? Твоя мать-шлюшка нагуляла вас всех! Выдала за моих и еще смела вызвать своего хахаля, чтобы он меня искалечил.
– У него не было выбора, - качаю головой.
– Он и так убил маму, но тебе этого было мало. Николай защищал меня.
– О, да! Защищал отр...е, которое произвел! Но ничего я ему отомстил. Он думал, что забрав тебя из детдома, в который я почти проник, защитил тебя, но он ошибся. Я этого хотел, ждал и позволил ему узнать...
– сумасшедший. Это не передать словами, просто этот человек не в себе и это страшно - Я убедил его сына, что все проблемы в семье из-за тебя, а потом подкинул идею, как можно тебя наказать. И все было хорошо и просто пока...
– Пока Артур не умер.
– Вот именно! Твой папаша и тут меня опередил! Убил маленького убл...ка и лишил меня доступа к тебе! А потом и жену запугал, чтобы она не помогала! Гад!
И тут дверь распахнулась.
– Всем стоять, это полиция!
– до боли любимый голос. А следом странный звук. Затем стало безумно жарко, затряслась земля, и такой грохот, будто потолок обрушился прямо на наши головы...
11
За то время пока мир вокруг сходил с ума, ситуация в помещении изменилась тоже. Когда нас, более менее, перестало трясти, выяснилось, что двое парней выхватили оружие, а эта скотина, их предводитель, приставил нож к горлу моей девочки.
– Оружие на пол!
– голос Романа. Как всегда само спокойствие. Жарко-то как стало. С чего это?
– Это ты парень лучше оружие брось, а то ведь могу ненароком порезать эту куколку, - усмехнулся Беляков. Как же хочется его на куски порвать.
– Попробуй, - вкладываю в одно слово всю свою ярость и желание.
– Да рискни, Ром, и этот малыш тебя будет долго калечить, притом так, чтобы живым был и все чувствовал, - вмешался Никольский, до этого наблюдавший за ситуацией со стороны. Перед нашим выходом он заявил, что идет с нами, а Корсаров почему-то согласился.
– Я же ему помогу, за все хорошее.