Месть или любовь?
Шрифт:
Через два часа я уходил от Юлии. В руках у меня была толстая папка с документами, а на уме было только одно желание. Прочитать и понять, с кем же я имею дело. И что было в судьбе этой девушки такого, что она пугается простого поцелуя и своих ощущений.
4
Сигаретный дымок вылетает в форточку, а я никак не могу забыть строки официального текста скрывающие чью-то жизнь. Жизнь полную предательства и крови.
Кто же она? Жертва или хищник? Какая разница! После всего, что она
'... Мужское тело было найдено на пороге комнаты. Предположительная причина смерти - выстрел в височную долю. В метре от него на полу распростертое тело ребенка, примерно одиннадцати лет. Одежда изорвана, причина смерти неустановленна. Есть признаки физического насилия. На диване тело третьего человека. Судя по внешним признакам женское. Предположительная причина смерти - выстрел в область сердца. Есть признаки насилия. Так же на месте преступления был найден ребенок восьми лет. Личность девочки была установлена, это Ольга Белякова. Ребенок отправлен в центр психологической помощи так как она не реагирует на внешние раздражители и не отвечает на вопросы...'
Чертов отчет. А там еще и фотографии. Вся комната в крови, женщины напоминают кусок мяса, а малышка в ночнушке, с зайцем в руках и вся в крови, смотрит в камеру огромными полными ужаса глазами.
А Оля была очень красивым ребенком. Да и сейчас такая же! Выбросил очередную сигарету, зажег следующую.
Согласно документам она заговорила через две недели, но имени убийц так и не назвала. А следующие три года она провела в детдоме, трижды в неделю посещая психолога. Однако в одиннадцать ее удочеряет Никольский и не проходит и месяца как семья отказывается от услуг психолога, сославшись, что Ольга здорова и не нуждается в услугах врача, и девочка остается, предоставлена сама себе.
Вспомнился ее затравленный взгляд. Если она была свидетелем всего того, что сделали с ее матерью и сестрой то, что же у нее в голове? А ведь не только видела, в этом я не сомневаюсь.
В тринадцать девочку взяли при рейде по борделям. Что малышка там делала, неизвестно. Приемный отец замял дело, сославшись, что малышка ходит за старшим братом как привязанная, а тому уже восемнадцать.
Через два месяца она попадает в больницу с аппендицитом, только я сомневаюсь что-то в этом диагнозе. Уж больно странно, что тринадцатилетняя здоровая малышка, осмотренная за три месяца до этого с пометкой 'здорова' и вдруг аппендицит, хотя...
Кстати брат погиб через год при невыясненных обстоятельствах. Зарезан, но как не странно, девочки, которая была всегда рядом, в тот день с ним не было. Вот интересно причастна или это уже моя выдумка?
А эти прогулы. Вот странно, вроде и в школе училась, а в документах то и дело мелькают записи отдела попечительства, о ее пропусках и неадекватном поведении, но никто не реагирует и все остается все так же.
Но все это было ожидаемо, не рассчитывал я на другое. Дело родителей вел мой отец, тогда работающий в органах. Как же хочется взять и набрать его номер, спросить
Детство кончилось в восемь, а то, что последовало за ним, скорее всего, было адом и это изменило ее до неузнаваемости. Мне жаль ее, но и понять ее нынешних поступков, если это конечно она я не могу. Нельзя убивать вот так, это забирает часть тебя, но она это, увы, не понимает.
Мысли никак не хотели уходить, а все, что я мог сделать это стоять и смотреть в окно, докуривая очередную сигарету и вспоминая ее глаза в тот момент, когда я нарушил рамки привычного для нее существования.
Скрип двери. Лучик света и тут же рука закрывает рот, мешая дышать. Чужое тело давит сверху и, кажется, что вот сейчас что-то сломается и я умру, но этого не происходит.
Пальцы неизвестного шарят по телу, причиняя боль, а в ухо звучат слова:
– Не шуми, крошка, тебе понравится.
Мои колени насильно раздвигают, я чувствую его член, упирающийся мне между ног, и тут же просыпаюсь.
Подскакиваю и оглядываюсь вокруг. Нет ничего и никого. Только мокрые от пота простыни и лучик фонаря с улицы, проникающий сквозь задернутые шторы.
Встаю и иду к столу на ощупь. Эту комнату я знаю как облупленную, и мне не нужен свет, чтобы найти стол.
Дрожащие пальцы нащупывают бутылку и стакан. Заполняю его янтарной жидкостью. Делаю глоток, и виски обжигает горло. Всегда помогает после этого сна. Так же хорошо как помогало тогда после его ухода. Свою первую бутылку я украла из серванта в двенадцать. Никольский подумал, что это его сын. Усмешка скользнула по губам, когда вспомнила как того наказали.
Делаю еще глоток и тут же вспоминаю свой сон. Дрожь по телу. А ведь думала, что переборола эту слабость. Но нет, не смогла. Или это все из-за него?
Что же Костик во мне задел, что весь мир катится к черту? Я знаю этого человека не больше суток, а уже все вокруг не так.
Ставлю опустевший стакан на стол. Подхожу к шкафу, одеваюсь и спускаюсь в кабинет.
Работа это второе средство против страха. Уже через сорок минут была поглощена документами, которые сегодня 'получила'. На рассвете же отправилась на один из объектов, принадлежащих когда-то моей семье.
Сижу на родительской кухне, и смотрю на предков.
– Представляешь, я ей звоню, а ей все некогда! Даже мать навестить не может!
– Мам, она на девятом месяце, у нее ребенок и муж, а ты могла бы и сама к дочери съездить!
– отвечаю спокойно, а сам слежу взглядом за отцом.
– Коль, ну ты слышишь, что он говорит!
– восклицает женщина.
– Я в них жизнь вложила, а они!
– Лер, прекрати, Костя прав, твоя дочь не в том состоянии чтобы приезжать по каждому твоему зову из-за мелочей и у нее, между прочим - семья!
– отвечает равнодушно отец, так же следя за мной, как и я за ним. Мы оба знаем, что приехал я не просто так.