Месть или любовь?
Шрифт:
Женщина хмурится, затем встает и уходит, хлопнув дверью.
– Прости.
– виновато смотрю на дверь. Мы оба знаем, что когда я уйду, мама выльет всю обиду на него и ему придется отдуваться за своих детей.
– Ничего, я уже привык, потом пойду и успокою. Лучше расскажи, зачем приехал.
– Я не знаю, может, ты уже и не помнишь это дело. Короче, убийство семнадцатилетней давности семьи Беляковых...
– Его тяжело забыть, Костя, особенно взгляд девочки...
– отец примолк, думая о чем-то своем.
– Ольги?
– напрягся я.
– Ее самой.
– горькая
– Ты можешь рассказать о том деле?
– прошу, и сам не понимая, откуда это странное желание и одновременно страх услышать его версию.
– Зачем тебе?
– напрягся, посмотрел на меня.
Можно ли ему доверять? Да! Отец хранит много секретов и этот сохранит.
– Пап, я никогда тебе не говорил, но я работаю в СТРИЖах и сейчас веду дело об убийстве нескольких авторитетов и тут замешана Никольская Ольга.
Он вдруг оживился.
– Никольский мертв?
– Да, а что?
– теперь уже я напрягся.
– Значит, она все же решилась.
– отец встал, подошел к окну, достал пепельницу, спрятанную от матери, и открыл форточку. Потом взял пачку сигарет и закурил.
– Мама тебя прибьет.
– качаю головой.
– Переживу.
– Тогда и мне дай и расскажи, что знаешь.
– Девочка поклялась при мне, что отомстит тем, кто убил ее семью.
– А причем тут Никольский?
– Так ты так и не понял? Их было пятеро, они убили отца, изнасиловали старшую девочку и мать. Елена, так звали одиннадцатилетнюю малышку, умерла от внутреннего кровотечения. Не пережила насилия, а мать застрелили и Ольга все это видела.
– Ты хочешь сказать...
– начал я.
– Никольский был среди нападавших.
– Но почему его не арестовали? И как могло так произойти, что ему отдали девочку?
– ужаснулся я, когда осознал всю ситуацию. Что же получается - она живет в доме убийцы ее семьи?
– Она молчала, а доказательств не было, только наши предположения.
– А как ты сам думаешь, он причастен?
– интересуюсь, уже читая ответ по глазам отца.
– Да!
– Кого ты еще подозревал? И почему прекратил дело? Вел его три года, а потом вдруг закрыл, сославшись на отсутствие улик.
– А ты не догадываешься? Я закрыл дело двадцатого мая девяносто пятого.
Дата будто ударила меня под дых, и я подавился дымом.
– Прости, сынок.
– виноватый голос отца потряс еще больше, а в голове уже формировалась страшная догадка.
– Так значит...
– начал я и запнулся, не зная как задать вопрос, но отец ответил сам.
– Они хотели припугнуть меня, и у них это получилось.
– Но почему она?
– безнадежно спросил я.
– Решили, что если убьют тебя, я озверею и пойду до конца, Карину тоже трогать не рискнули, а вот Инга...
– он затянулся, глядя в окно.
– Сделав больно тебе, они заставили меня отступить.
– Ты знаешь, кто приказал?
– сам не узнаю своего голоса. Хриплый и срывающийся, а перед глазами маленькая дырочка во лбу любимой девушка и струйка крови, стекающая по еще секунду назад смеющемуся лицу.
– Никольский с партнерами,
– тушит сигарету в пепельницу и зажигает новую.
– У тебя сохранилось дело?
– Да.
– Дашь мне?
Наши взгляды встречаются. Потом он бросает только зажженную сигарету в пепельницу и выходит из комнаты. Возвращается с толстой папкой и протягивает мне.
– Тут сразу оба дела. Я напрягся и добыл и Инги. Там достаточно доказательств, но я не рискнул... Боялся, что они нападут на кого-то из вас. У них власть и деньги, а у меня семья. Прости сын.
Я только кивнул, взял толстую папку и пошел к двери.
– Кость?
– догнал меня голос отца.
– Ты больше не хочешь меня видеть?
– Нет, пап, я все понимаю, и честно говоря, если уж напрямую, я поступил бы так же.
– с трудом произношу я, даже не глядя на него. Господи, как же больно - Просто мне надо подумать, смириться. Прости.
Ухожу. Сажусь за руль и мчу в никуда, стараясь забыться и не вспоминать те страшные минуты, переросшие в часы и дни одиночества. Но память все равно возвращает меня туда, и я снова слышу смех той, кого любил и потерял из-за проклятой жажды власти даже незнакомых мне людей.
5
Сижу в гостиничном номере в темноте и смотрю на входную дверь.
Зачем я это делаю? Что мною движет?
Похоть? Желание понять? Или просто человеческая потребность увидеть? А может, простое желания узнать нужную мне информацию. Я и сам затрудняюсь ответить на этот вопрос.
Изучив обе папки понял одно - эта история темная и еще не факт, что я смогу в ней разобраться. Слишком много теней и тайн и слишком мало информации, и единственный источник ответов это Оля.
Какой же шок я испытал, увидев на одной из фотографий с места убийства Инги ее. Она стояла среди толпы и смотрела... Смотрела на нее, но увы я так и не понял, что написано в ее глазах.
Она видела оба преступления. Она знает все детали убийства родителей, и она молчит, желая мести. В этом я не сомневаюсь. Не даром же погибло уже трое, из тех кого подозревали. Остались двое. И эти двое в опасности. Только предъявить мне ей нечего, одни догадки. Наверное именно поэтому я и рискнул пригласить ее, чтобы посмотреть в глаза, понять и спросить... И, если буду достаточно убедительным, получить ответы, которые мучают меня много лет, и зацепку в нынешнем деле. Но придет ли она и если придет, как будет себя вести и на что пойдет ради сохранения своих тайн? А в том, что они есть, я уже просто не сомневаюсь.
Подхожу к номеру. Зачем я сюда пришла? Ради чего? Это явно не он, но записка меня заинтересовала. Почему же я не взяла охрану? Бог его знает. Просто захотелось пойти, и я тут.
'Приходи в 10 в отель 'Гренада' номер 11. И ты получишь желаемое.'
Простые слова, написанные на листе бумаги, просто парализовали мое сознание. Весь день думала только об одном - идти или нет. И если идти, насколько это опасно.
Еще в семь вечера решила не ходить, а в девять тридцать сорвалась и поехала. И вот стою перед дверью. А дальше что?