Месть или любовь?
Шрифт:
Руки жжет ключ, который был в конверте. Медленно подношу к двери и отпираю замок. Входить? Нет, ехать домой! Мое чутье кричит, что это опасно, но меня тянет в эту комнату, и ничего не могу с этим поделать. Чувствуя себя мухой в паутине толка створку. Темно, хоть глаз выколи. Шторы задернуты, а в кресле в углу темное пятно, напоминающее человека. Становится страшно.
– Заходи или уходи.
– голос глухой. По спине ползут мурашки - Но если уйдешь, потеряешь источник нужной тебе информации.
Смотрю на
– Свет не включай. А дверь закрой.
Снова смотрю на лифт, а потом закрываю дверь, глядя на тень.
– Кто ты?
– интересуюсь, сдерживая желание обхватить плечи руками.
– А кого ты хочешь услышать?
– он что, смеется надо мной?
И тут я узнаю голос и понимаю, почему по телу бегает табун мурашек. И это не от страха, а от того, что мучает меня уже третьи сутки.
– А это ты мент и чего тебе надо?
– Узнала таки. Это хорошо.
– голос мурлыкающий и от этого не по себе. Он играет со мной и это пугает - Тогда можешь включить свет, все равно уже знаешь кто я.
Включаю лампу, и дыхание перехватывает. Какой же красавчик. На фотографиях и частично не отражена его красота, а в тире я его толком и не разглядела.
– Ты не ответил. Чего ты хочешь?
– Обмен информации.
– усмехнулся. И мне стало еще больше не по себе. Точно паук, а я мелкая мошка, попавшая в его сети.
– Какая информация тебя интересует и почему я должна ее давать?
– решила сначала узнать условия, а потом уже отказываться.
– Ты причастна к гибели авторитетов?
– Нет! Тебе что, заняться нечем? Почему ты думаешь, что я причастна? У этих людей было куча врагов, и каждый мог убить их.
– А то, что в один год погибают три авторитета, это тоже совпадение? Кстати, ты в курсе, что Иганов погиб?
– Об этом все знают.
– пожимаю плечами. Я не присутствовала, решила, что не стоит рисковать, но фотографии и видеозапись у меня есть. Как же хорошо, что этот человек мертв. Крик сестренки до сих пор у меня в ушах.
– И да, это совпадение. Они старики, а молодежь тоже хочет власти, вот кто-то и постарался.
– А то, что все трое участвовали в нападении на дом Беляковых тоже совпадение? Или изнасилование и убийство твоих матери и сестры совершено не ими? А 'бизнес' отца поделили тоже не они?
Наверное, я побелела. Он знает. И использует эту информацию против меня. Черт. А я-то думала, что следов не осталось.
– Откуда ты знаешь?
– вопрос вырвался сам. И в этот миг ненавижу себя за него.
– Дай мне то, что я хочу.
Все они одинаковы! Всем нужно одно. Ненависть переполняет меня, но он прав. Мне надо знать, что он знает, чтобы понять, как быть дальше.
Обхожу огромную кровать, на которую стараюсь не смотреть, и подхожу к нему вплотную. Вглядевшись
– Я сказал, дай мне то, что мне интересно, а секс это десерт. И то, если мы оба этого захотим.
Не понимаю, чего он хочет? Что я могу ему дать кроме секса. Не думаю, что его интересует сводка наших дел. Тогда что?
– Чего ты хочешь?
– в очередной раз спрашиваю я, приподнимаясь на локтях и глядя прямо на него.
– Для начала сядь ко мне на колени.
Поднимаю бровь. Часть меня хочет сделать это, вторая злится и желает уйти, но я должна знать, что он знает, а значит, придется играть по его правилам.
Встаю, подхожу и сажусь к нему на колени. Он тут же устраивает меня поудобнее, и с ужасом понимаю, что мне безумно нравится вот так вот сидеть на его коленях.
– Что ты знаешь об Инге Русаковой?
– Ничего.
– напрягаюсь от ощущения движения его руки у меня на талии. Она будто поглаживает мой живот сквозь одежду. От этих прикосновений жар начинает расползаться от этого места.
– Лжешь. Ты была на месте ее гибели.
– движения прекратились и от этого стало как-то грустно и одиноко.
– Я много где бываю и не знаю никакой Инги!
– 22 июня 96 года. Ты, двенадцатилетняя девочка, была на набережной. Одна в толпе и наблюдала за ее смертью.
Вздрагиваю. Неужели он и это знает? Сглатываю. Не хочу вспоминать. Она и так мучает меня по ночам.
– Да, я помню тот день, но не знала эту девушку. В нее стреляли и я была свидетелем как ее увозили. Больше я ничего не видела. Просто увидела толпу и подошла.
– и тут я вспомнила - Господи, ты там был!
– В точку детка!
– И снова ласка, только теперь выше. Он почти касается сосков и мне тяжело думать. Хочется, чтобы он, наконец, прикоснулся к ним, но он будто мучает меня. Да что со мной?
– Она была моей девушкой и ее убили за то, что мой отец вел дело твоей семьи.
Его отец вел дело семьи? Удивлена и очень. Кто из тех двух офицеров? Но мысли тут же сменяются другими. Ну, когда же, наконец? Сколько можно!
– Прекрати! Я ничего не знаю об этом. Мне жаль, что так случилось.
– Что именно прекратить!
– он сдвинулся еще выше, уже вызывая почти непередаваемые ощущения.
– И ты не права, знаешь ты очень многое, но говорить, увы, не хочешь.
– Прикасаться! Ты, кажется, сказал, что тебя не интересует секс со мной! И я ничего не знаю, а даже если и знаю, делай что хочешь, все равно не скажу!
– дыхание сбивается. О наконец-то прикоснулся и я испытала такой прилив наслаждения, что даже дышать сначала не могла.