Месть Крестного отца
Шрифт:
Редактор и тут выбрал гламурную фотографию Майкла Корлеоне под руку с очаровательной и талантливой Маргаритой Дюваль. Газетчики вложили столько же сил в создание легенды о нем, как и Эдди Парадиз.
— Десять к одному, — сказал он, — что неназываемый источник — это пиар-агентство, которое с потрохами купил Хейген.
Ложь. Обо всем позаботился сам Эдди и гордился своей инициативой. Назначение Фонтейна главным маршалом — тоже дело его рук. В Комитете есть свой человек. Зная, что Фонтейн — крестник покойного Вито,
— Ты полагаешь? — Таракан ни в коем разе не был тупицей, просто медленно соображал.
— Хорошая идея — придать факт огласке. Не повредит репутации дона. Они же не могли предвидеть, что это появится на одной странице с Фонтейном.
Зазвонил телефон.
Момо взял трубку, выслушал, попросил подождать секундочку и прикрыл трубку рукой.
— Да, двадцать к одному, — сказал Таракан, передавая телефон Эдди, — поэтому твои пиротехники и остановились на пол пути.
Парадиз вздохнул.
Он пришел к выводу, что мир населен двумя типами людей: теми, кто ломает все на своем пути, и теми, кто чинит. Если ты рожден наладчиком, что ж теперь делать? Жаловаться? Нет. Черт возьми, нет. Ты просто налаживаешь. Пользуешься данным Богом талантом и каждый треклятый день ходишь и подчищаешь.
Глава 9
Из холла гостиницы позвонили организаторы парада.
— Мы разбудили вас, сэр?
— Нет, — соврал он.
— Мы уже беспокоили вас сегодня утром.
Джонни помнил сон, в котором отвечал по телефону, но аппарат не переставал звонить.
— У меня была встреча, — сказал он, хотя проспал встречу.
Он проспал почти все утро. Не осталось времени на разговор с Джинни. Уже и так поздно. Организаторы парада сообщили, что отправили машину за Лизой; дочь должна быть уже в центре города.
— Я сейчас спущусь, — пообещал Фонтейн.
— С нетерпением ждем вас, сэр.
Джонни набрал номер Майкла Корлеоне. Ответила секретарша.
— Вы не могли бы передать мистеру Корлеоне, что я опаздываю? — Фонтейн поднялся и стучал кулаком по мраморной тумбочке. — Мы собирались выпить… кофе утром, но… — Какая отговорка сгодится? «Будь мужчиной», — сказал бы крестный. — …Но я сильно устал с дороги и заснул. Меа culpa. [13] Пожалуйста, передайте ему, что искренне сожалею, и если возможно…
13
Моя вина, виноват (лат.).
—
Джонни действительно вымотался. И после сна чувствовал себя не менее уставшим.
Секретарша вернулась и сообщила, что мистер Корлеоне готов встретиться сразу после парада.
Фонтейн омыл лицо холодной водой, надел костюм — сизо-серый, фирменная марка — и бросился к двери, но вдруг заметил уголком глаза утренние газеты. Остановился. Собрал их в кучу, смял и запихал в мусорное ведро. Плюнул сверху и побежал к лифту.
Эскадрон сопровождения провел его через боковой вход в лимузин, и они спокойно отъехали.
Главным организатором был неприметный лысый мужчина в дешевом черном костюме. По пути он давал непонятные указания по карманному радио, каким пользуется разведывательная служба. Похмелье вдруг накатило на Джонни с удушающим размахом.
— Там есть… — Фонтейн не хотел спрашивать о протесте. Не хотел подавать вида, будто ему не все равно, — толпа?
— Что?
— Я читал о возможной демонстрации, — пояснил Джонни.
— У отеля? Нет.
— А там, откуда начнется парад?
— Мы держим ситуацию под контролем, сэр.
Они прибыли к месту назначения, в оцепленный квартал недалеко от Таймс-сквер. Посреди Сорок четвертой улицы поставили белую палатку для VIP-персон. Одинокий протестующий с транспарантом давал интервью. Горстка журналистов, сдерживаемых деревянным барьером с полицейскими, смотрела в другую сторону и заметила Фонтейна, только когда он уже почти скрылся в палатке. Слишком поздно приставать с вопросами. Донеслось лишь: «Джонни!» и «А правда, что…»
Фонтейн, мастер увиливать от толп доброжелателей и поклонников, пролетел мимо людей из списка приглашенных — школьных учителей, монашек, бывших одноклассников — и с извинениями поспешил к дочери. Даже Дэнни Ши не получил должного внимания — только равнодушный кивок.
При виде отца Лиза засияла. У него чуть ноги не подкосились от такого восторга.
— Вот так казус! — сказала она, обнимая Фонтейна.
На Лизе была красная водолазка из кашемира и черные итальянские сапоги по колено, которые он купил ей, когда в прошлый раз приезжал в Нью-Йорк.
— Казус?
— Нежил!Что за слово!
— Оно означает «ласкал».
— Я понимаю смысл, пап. Как забавно! Они решили, будто мы влюбленная парочка!
— Да уж. Ты не злишься, или… ну, не знаю…
— Потешно.
Джонни покачал головой.
— Там еще написали…
Лиза махнула рукой.
— Белиберда.
— Джо-о-он. — Фонтейна хлопнул по плечу генеральный прокурор. Сбоку от него стоял незнакомый мужчина: судя по манере держаться, полицейский. Северный итальянец. — Рад видеть вас, господин главный маршал, — сказал Дэнни Ши. — Мы было начали волноваться.