Месть Монтесумы
Шрифт:
И тут Елизавета Злотникова пронзительно завизжала, потом еще и еще; пистолеты тотчас же появились снова.
Откинув мешковину, девушка светила на картину фонариком, крича:
– Подделка! Липа! Фальшивка!
Туча пыли осела; второй автомобиль скрылся.
Глава 14
– Шульц, разворачивайте, сносите изгородь, что значит липа?! – вопил Соунз, напрочь утратив хладнокровие. Билли запрыгнул в машину, а остальные сгрудились вокруг Елизаветы Злотниковой, положившей картину на землю и стоявшей рядом на коленях, светя фонариком.
– Смотрите, теперь, без обертки, это само бросается в глаза. Соскребаю
Внезапно подноготная событий последних дней развернулась перед Тони как на ладони. Одно мало-помалу громоздилось на другое среди треволнений, недоговорок и интриг, в чужой стране – и отказ допустить к осмотру картины настоящего эксперта, и тщательно подгаданный момент, чтобы завлечь его на поминальную мессу, и темное помещение, и человек в инвалидном кресле – только бы выбить его из колеи, не дать сосредоточиться на деле. Далее следовал небольшой спектакль – несомненно, хорошо отрепетированный – утонченный итальянец, немецкий варвар, блеск ножа, отхватившего почти весь оригинальный фрагмент картины для анализа и одобрения. Провели, надули, превосходно втерли очки – всем им без исключения, на высочайшем профессиональном уровне.
Тут его вырвал из бездны мрачных раздумий какой-то назойливый звук, одновременно дошедший до сознания всех присутствующих. Подняв головы, они поглядели на автомобиль, послушали вжик-вжик-вжик стартера, безрезультатно проворачивающегося раз за разом. Двигатель не заводился.
– Свет! – рявкнул Соунз, вырывая фонарик из руки Елизаветы Злотниковой и поднимая капот. Даже не разбираясь в механике, каждый понял бы, что с мотором неладно. Блестели концы порванных проводов, половина кабелей зажигания болталась как попало, перепутавшись между собой. Сунув руку вглубь, Соунз выудил загнутый крючком толстый арматурный прут. – Пока все мы смотрели в другую сторону, кто-то подполз к нашей машине спереди и вырвал провода этой штуковиной. Чините, Шульц.
– Есть, сэр.
– Казначейству это не понравится.
– Да никому это не нравится, Стокер. – Едва сдерживаясь, Соунз повернулся к Тони, и тот загородился руками.
– Только не набрасывайтесь на меня, Соунз. Я виноват ничуть не более остальных. Нас провели, но ловко. Так что теперь нам надо нагнать этих людей и вернуть деньги.
– Другого пути нет.
Потратив добрых десять минут, Билли Шульц сумел кое-как срастить достаточно проводов, чтобы мотор завелся, хотя как минимум два цилиндра то и дело пропускали такты и стреляли, зажглась только одна фара, да и та лишь на ближний свет.
– Поехали, – сквозь зубы, как все последние приказы, процедил Соунз.
И поехали. «Кадиллак» прорвался сквозь преграду из тонкой колючей проволоки и загромыхал по проселку, вьющемуся вдоль околицы местечка по направлению к гравийному ответвлению шоссе.
– В какую сторону? – спросил Билли. Никто не ответил. Тони заметил людей, сидящих у стены дома неподалеку и открыл дверцу.
– Спрошу у них.
Подавив желание сорваться на бег, Тони вынудил себя двинуться вперед неспешной походкой, лопатками чувствуя буравящие, прожигающие взгляды. Но торопиться просто нельзя; в Мексике события развиваются в ином темпе. Подходя, он увидел, что женщина и дети отступают под защиту глинобитных стен домика. С места не тронулся только мужчина,
– Добрый вечер, – начал Тони.
– Добрый вечер.
– Ночь будет приятная.
– Как всегда.
– Сигарету?
– С удовольствием.
Они закурили, и Тони указал в направлении, откуда они приехали.
– У нас случилась небольшая авария, и возле арены порвали проволочную изгородь. Если я дам вам деньги на ремонт, не будете ли вы добры передать их по назначению?
– Почему бы и нет.
Заплатив, Тони двинулся прочь, – чтобы тут же окликнуть через плечо:
– Минут пять назад тут проехала другая машина. Вы случаем не видели, в какую сторону?
– Видел. Вон туда, на юг.
– Adios. [33]
– Adios.
– Ну? – Задержка повлияла на настроение Соунза отнюдь не лучшим образом.
– На юг.
– Вы уверены?
– Есть только один способ выяснить.
Они помчались сквозь ночь, обметая путь единственным тускло-желтым лучом света фары, среди обступивших дорогу темных силуэтов кактусов. Впереди мелькнула фигура одинокого пешехода, обернувшегося и поднявшего руку в надежде остановить попутку. Билли резко объехал его, даже не притормозив.
33
До свидания (исп.).
– Стой! – крикнул Тони, и Билли инстинктивно ударил по тормозам, машина под визг шин пошла юзом и остановилась поперек дороги.
– Я жду объяснений, Хоукин, и без дураков.
– Тот человек – он их шофер.
Все ринулись из машины очертя голову, размахивая пистолетами, а Стокер даже приготовил гранату со слезоточивым газом. Обступили пленника со всех сторон, тыча в него пистолетами, а он лишь стоял, вытянув руки по швам.
– Я простой шофер, – неспешно выговорил он. – Нанятый, наверное, за немецкую нацию, чтобы водить машину. Делаю, как велено. Мне велено выйти из машины и пешком возвращаться в город. Я выхожу из машины и возвращаюсь в город.
– Говори правду, а то!..
– Дайте мне его на десять минут!
– В сумке есть пентотал натрия.
Тони потянул Соунза в сторонку. Тот нехотя, но последовал за ним.
– Я могу разговорить его, – сообщил Тони.
– Как?
– Довольно просто, если вам надо знать. Видите ли, он, ну, связной между мной и израильтянами. Выяснив что-нибудь о Робле, я должен был передать весточку Генриху.
– Kraut! [34]
– Он еврей, химик. Позвольте мне отвести его в сторонку, чтобы другие не слышали.
34
Квашеная капуста, пренебрежительное прозвище немцев, эквивалент русского «фриц».
– Вы ему доверяете?
– А разве у нас есть выбор? Не забывайте о миллионе…
– Давайте побыстрей, давайте же, – скрипнул Соунз зубами.
В сопровождении лучей фонариков и явственно поблескивающих под ними пистолетов Тони отвел Генриха на обочину.
– Пожалуйста, расскажите мне, что произошло.
– В точности то, что я рассказал, кроме того, что вдобавок я проголосовал вашей машине. Мне велели сойти с дороги. Они ударились в бега. Заплатили мне и сбыли с рук.
– Вам известно, куда они направляются?