Месть женщины
Шрифт:
Эйлин смотрела на Синтию так, словно та была ядовитой змеей, встретившейся на узкой тропинке.
— Думаешь, не стоит этого делать? — как ни в чем не бывало спрашивала Синтия. — Но, понимаешь, я еще никогда не встречала таких сучков. Хотя, правда, можно выйти замуж за Томми, а этого Гарнье взять в дружки. Что с тобой, Эйли? — поинтересовалась она самым невинным тоном. — Тебя шокирует мой язык? Прости. Понимаешь, мне больше не с кем посоветоваться — все эти дебилки школьного возраста видели секс только по видику, ну а замужние забрюхатели раньше, чем успели
Она повернулась и обвела взглядом лужайку, на которой стояли покрытые пестрыми льняными скатертями столики, плетеные стулья, диваны-качели. На одном из них восседал Хью Крауфорд. Он со вкусом обгладывал бараньи ребра, запивая красным вином из пластмассового стакана.
— Привет, Хью. — Синтия остановилась перед ним таким образом, что их колени соприкоснулись. — Только прекрати раскачиваться — у меня совсем поплывет голова. Можно под твое крылышко?
— Садись, малышка. — Хью швырнул обглоданные кости и пустой стакан в большой бак слева и, схватив Синтию за бедра, притянул к себе и поцеловал в губы. Она тут же вытерла их ладонью — не хватало, чтобы они тоже провоняли бараньим жиром, — села рядом с Хью, положила ему голову на плечо и закрыла глаза.
— Только не раскачивай эту штуковину, — шептала она, — иначе я испачкаю всю лужайку.
— Малышка накачалась с горя или от радости? — поинтересовался Хью, крепко прижимая девушку к себе. — А где Томми? Он не надает мне по шее за то, что я лапаю его будущую жену?
— Нет, Хью, не бойся — мы с Томми всего лишь друзья детства. Но наш брак будет очень прочным и верным. — Синтия всхлипнула. — Потому что только друзья детства могут простить друг другу то, что не простит никто другой.
— Ты в чем-то провинилась перед Томми, Син? — спросил Хью, пытаясь заглянуть девушке в глаза. — Может, тебе стоит исповедоваться в этом еще одному другу детства?
— Мне стыдно, Хью. Тем более теперь, когда я узнала… — Она всхлипнула погромче и, положив голову на грудь Хью, крепко к ней прижалась.
— Что ты узнала, малышка? — с нескрываемым интересом допытывался Хью. — Что-то страшное и романтичное? Вы, девчонки, такие романтичные дурехи. Вот и Эйлин вбила себе в голову… — Он вдруг замолчал и внимательно посмотрел на Синтию. — Син, о чем вы только что говорили с моей сестрой?
— Я не имею права выдавать чужие тайны. Тем более тайну своей лучшей подруги. — Синтия горестно вздохнула. — Прости меня, Хью.
— Какие могут быть тайны между братом и сестрой? — Хью взял голову девушки в свои ладони и сказал: — Ну-ка говори, что это за тайна?
— Хью, не тряси меня так. И вообще мне больно, — захныкала Синтия.
— Тогда говори. Ну же.
Он смотрел на нее серьезно и даже немного сердито.
— Я… толком ничего не поняла. Но, кажется, твой друг Ар… Арчи Гарнье хочет на Эйли жениться. Она в него влюблена как…
Хью резко встал, а Синтия осталась на мягком диване, совершавшем отвратительно плавные
— Черт! — сказал он и стиснул кулаки. — Я знал, что идиотка обязательно втюрится в этого хитрого койота с большими яйцами. — Он наклонился, взял Синтию за обе руки и помог ей встать. — А эта дура не сказала, между ними было что-нибудь, кроме слюнявых поцелуйчиков?
Синтия плакала настоящими слезами. Она вдруг вспомнила домик в пустом старом парке, свое появление на пороге, взгляд Арчи, как сильный разряд тока… Она тогда еще не знала, что он ведет двойную игру. Глупая романтичная идиотка. Она оплакивала сейчас не потерю Арчи и даже не то, что ему удалось так долго делать из нее дуру — Синтия Маклерой знала интуитивно, что больше никогда в жизни не будет так безоглядно счастлива. И в этом виноват только Арчибальд Гарнье.
— Она не сказала. У нас с ним было… Все было. И он хотел на мне жениться. Но я… я ему отказала.
— Ты настоящая южанка, Син. — Хью чмокнул ее в губы и мягко потрепал по щеке. — Не волнуйся, я отомщу за тебя. Ведь это я виноват, что этого Гарнье приняли здесь не как лакея, а как моего друга. Дерьмо! А моя безмозглая сестрица знала правду о его положении и все равно рыла перед ним копытом землю. Син, голубушка, ты больше никому не говори об этом, ладно? Надеюсь, ты Томми еще не сказала?
У Хью был озабоченный вид, и Синтия едва сдержала улыбку.
— Нет. Я и Эйли об этом не сказала. Мне так стыдно, Хью. Я сваляла настоящую дурочку.
— Ты не виновата, Син. Но этот негодяй за все мне заплатит.
— Хью, прошу тебя, не надо. Мне…
— Тебе его жалко?
Хью смотрел на девушку слегка прищуренным насмешливым взглядом.
— Да. Он… мне казалось, я люблю его, — прошептала она.
— Таких, как этот Гарнье, любить нельзя. Ты ошиблась, Син. Томми не должен ни о чем знать.
Что было дальше, Синтия плохо помнит. Кажется, она рыдала на груди у Томми, потом поливала из бутылки с шампанским огромный торт в форме их дома и все умоляла кого-нибудь поднести к нему зажигалку. «Тара» должна сгореть дотла, — твердила она. — Скарлетт О’Хара хочет переселиться в Европу. Здесь стало скучно. Мейсон, — приставала она к брату, — ты должен драться на дуэли за честь своей сестры. Ты дорожишь честью своей сестры-южанки?..»
На следующий день Маклероям нанес визит шериф Бенджамин Макгаверн. Он о чем-то долго беседовал на террасе с отцом Синтии. Потом служанка принесла им виски со льдом, и они позвали Луизу.
— Син, детка, завтра мы улетаем в Европу, — сказала Луиза дочери, когда та, шатаясь и держась за голову, спускалась по лестнице из своей спальни.
— Да, мама, — покорно сказала она. — Я видела из окна машину шерифа. Что-то случилось?
— Ничего особенного. Этот, как его… Гарнье напился до чертиков и решил устроить скачки с препятствиями. Бедняжка Львица сломала правую переднюю лодыжку и теперь вряд ли сумеет…
— А он? — нетерпеливо перебила мать Синтия и ощутила вдруг острую боль в затылке.