Место, где все заканчивается
Шрифт:
Коновалов дотронулся пальцем до пострадавшей челюсти и с сомнением проговорил:
– Он еще силен.
– Да, но не так, как прежде. Ты говорил, что у него больное сердце. На сколько его еще хватит?
– Не знаю. Он… – Максим поморщился и тряхнул головой. – Да нет, ерунда! Этот гад силен, как медведь.
– Этот медведь может рычать, – сказал Лацис, – но он уже не укусит. Его место – на веранде, в кресле, с пледом на коленях. Ты ведь сам говорил, что он мечтает передать тебе бизнес, но не делает этого, поскольку уверен,
По лицу Коновалова пробежала тень.
– Полегче, – сухо произнес он.
Лацис пожал плечами:
– Я всего лишь повторяю твои слова, Макс. Покажи отцу, что ты из тех, кто не дожидается разрешения и сам берет то, что хочет. Покажи ему, что ты – не слабак.
Максим усмехнулся:
– И как же я ему это покажу?
– Ты говорил, что у него в кабинете есть сейф, – небрежно произнес Лацис.
– Ну, есть. И что?
Лацис посмотрел Коновалову в глаза и сказал:
– Думай. Решай.
Несколько секунд Коновалов осмысливал услышанное, а потом выпучил на приятеля глаза:
– Ты что, намекаешь, чтобы я…
– Я ни на что не намекаю, – отрезал Лацис. – Я всего лишь говорю, что тебе давно пора взять инициативу в свои руки!
Коновалов-младший провел по раскрасневшемуся лицу ладонью. Посмотрел на Лациса и сипло проговорил:
– Он меня пришибет.
– Сомневаюсь, – невозмутимо возразил Лацис. – Помнишь, ты рассказывал, что в девяностых твой отец побывал в переделках? Все его бизнес-партнеры отправились на тот свет. А он выжил. И прибрал все к своим рукам.
– Ну…
– Твой отец – железный парень. Но и ты тоже. Он должен это понять.
Коновалов задумался, и Лацис подлил масла в огонь:
– Он будет орать, топать ногами… Но потом поймет. Поймет, что ты не слабак. Что ты – его настоящий сын, его копия. Что ты – такой же, как он.
Максим сжал кулаки и прорычал:
– Он не круче меня!
– Верно, не круче, – согласился Лацис. – Но ты должен это доказать. Поступи так, как поступил бы он. Возьми то, что тебе принадлежит. Сделай это – и он тебя зауважает. Твое здоровье!
Лацис поднял бокал и пригубил коньяк.
На широкое лицо Коновалова-младшего легла тень глубокой задумчивости. Он долго сидел молча, неподвижно, наморщив широкий лоб, и в глубоко упрятанных глазах его разгорался недобрый огонек. Лацис молча наблюдал, предоставив приятелю самому принять решение.
Наконец Максим вышел из задумчивости. Устремив на приятеля пылающий взгляд, он хрипло спросил:
– Ты поможешь мне?
– Конечно, – поблескивая очками, спокойно ответил Лацис.
Глаза Коновалова слегка сузились, взгляд стал более внимательным.
– Почему?
– Что?
– Почему ты хочешь мне помочь?
Лацис пожал плечами:
– Мои дела плохи, Макс. Я сильно поиздержался, и мне бы не помешала бы небольшая финансовая поддержка.
Коновалов хмыкнул:
– Вот почему ты меня на
– Немного, – иронично отозвался Лацис.
– Хваткий ты парень.
– А разве в нашей стране можно выжить иначе?
Несколько секунд Коновалов в упор разглядывал Лациса, затем рассмеялся сухим, колючим смехом.
– Ладно, – сказал он и хлопнул ладонью по столу. – Давай дернем по маленькой. За успех предприятия!
– Ты уверен?
– Да, твою мать, я уверен! Разливай.
Лацис наполнил бокалы. Максим взял свой бокал и быстро его опорожнил, не дожидаясь Лациса. Облизнул губы и сказал:
– Ключ от сейфа висит у папаши на шее.
– Ты можешь его добыть? – поинтересовался Лацис.
– Только когда папаша уснет. Но сон у него чуткий. И, кстати, спит он в кабинете, рядом с сейфом.
– Эту проблему можно решить, – сказал Лацис. – У меня есть снотворное. Пара капель – и твой старик будет спать как убитый. Сможешь подмешать ему в еду или в напиток?
На мгновение лоб Коновалова прорезала морщинка озабоченности, но через минуту исчезла.
– Он выпивает перед сном микстуру от желудка. Можно подмешать снотворное в нее.
– Отличная идея, – одобрил Лацис. Взглянул на приятеля своими холодными глазами, такими же прозрачными, как стеклышки его очков. И добавил с улыбкой: – Сегодня у нас есть план, Макс. А завтра у нас будут деньги!
7
В кабинете Коновалова-старшего царил полумрак, подсвеченный мягким тускловатым светом настольной лампы.
Максим приоткрыл дверь пошире и проскользнул в кабинет отца. На цыпочках подошел к кожаному дивану, на котором лежал Федор Сергеевич. Отец был одет в синий шелковый халат, его непокорные пепельные волосы торчали во все стороны, глаза были закрыты, он был бледен и спал тихо, как младенец.
На антикварном журнальном столике стоял хрустальный стакан, из которого отец обычно пил микстуру. Рядом – два флакона и бутылка с минеральной водой.
Максим осторожно протянул руку к шее отца, подцепил ногтем стальную цепочку и вытянул ее из-под халата вместе с электронным ключом. Ключ был прямоугольный, плоский, похожий на безопасное бритвенное лезвие. Повозившись немного с накручивающимся, как в женских бусах, замочком, Максим разомкнул его, снял ключ с цепочки, повернулся и, стараясь двигаться бесшумно, прошел к картине в роскошном золоченом багете, висевшей на стене.
Картина была заурядная: деревья, полянка, дорога, купол деревенского храма, торчащий над деревьями, но Максим знал ее секрет. С недавних пор, сам не зная зачем, он завел привычку следить за отцом. Подглядывать за ним – из окна, в дверную щель, – да, в общем, как придется. Он использовал любую возможность для наблюдения, благодаря чему дважды видел своими глазами, как отец нажимал пальцами на часть резного украшения рамы.