Метаморфозы Катрин
Шрифт:
Закупка новых одеял выкатила в приличную сумму. Зато теплые, шерстяные, новые. А от засаливания отлично спасут мешки-пододеяльники.
На капитана Кирка была повешена новая обязанность — каждый четвертый день десяток солдат идет мыться, вещи оставляет в прачечной и одевает все чистое. Туда же относят постельное белье через раз. Не реже! Восемь дней — терпимый срок для смены постельного. Прачки стирают и приносят им в казарму, а уж там капрал проследит, чтобы по меткам каждый получил своё.
Главное в любой армии что?
Главное — правильный приказ и железный порядок! Накинула по салему к зарплате капралам и никакого недовольства
Свинячить и плевать в казарме теперь запрещено. Каждый день дневальный подметает. Ну, не горничных же им нанимать! Сами справятся. Зато на столах в свободном доступе стояли пирожки и белые сухарики с солью, с сахаром, с маком. Раз в неделю, на выходные, выставлялись каждому горшочек с медом и пополнялся запас чайной травы. Пусть у меня будет небольшой дополнительный расход, но солдаты должны жить в чистоте и сытости. Тогда и службу можно спрашивать.
Вся эта суета закончилась уже с заморозками. Обошлась она мне почти в шестьсот салемов, но я не жалела. Сумма налога графства была собрана полностью. Лавка работала исправно и поставляла деньги, как из печатной машинки. Я изредка заезжала туда и мне приятно было видеть и счастливого, расторопного Симона и тихую, скромную улыбку уже беременной Лиры. Да, естественно, пару раз я подсылала людей, которых мне порекомендовал мэр, и проверяла, насколько честно торгует Симон. И да, он продал два воротника без очереди и записи, дороже, чем было указано на ценнике. Сверху предложили очень весомую сумму. Но! И это важно! Все "лишние" деньги он сложил в выручку и отправил вечером с солдатами. Он не считал эти деньги своими и был доволен честной половиной процента от выручки. Для него это и так получалась немыслимая сумма. Даже имея свою лавку и дом он вряд ли бы столько зарабатывал.
Первая партия сыров была успешно продана в городе. Четыре швеи из шести остались при замке в мастерской.
Я сообразила, где взять учителя для детей на зиму. Пришлось ехать в Грижск.
Разговор с падре Татусом сложился сразу. Он, откуда-то, знал, что я жертвую деньги от гостиницы. Он проводил меня в иконописную мастерскую и показал трех монахов, присланных из монастыря святой Катиш. Жили братья в скромных кельях, тут же, при храме. Молились и после молитвы садились писать. Питались скромно, но сытно. Здесь не принято было умерщвление плоти и прочие излишества. Писали иконы для храмов и монастырей. Иногда, на заказ, в богатые дома. Иконы освящали и продавали. Деньги получал настоятель, падре Тувим и содержал на эти средства приют. Побольше, чем в Роморе. Часть дохода, естественно, отправляли "на верх", но не такую большую, чтобы жалеть. Мне все это было интересно увидеть и понять. На приют жертвовать было престижно, многие горожане, в том числе и дочери герцога, охотно подавали "малую лепту" на богоугодные дела. Мой подарок привел иконописцев в восторг. Большой пакет синего красителя — огромная ценность! Да и зеленый стойкий цвет — тоже не так просто получить. Мне кланялись и благодарили так, что стало неудобно. Но именно один из художников, брат Пакус, и подсказал, кто из его собратьев годится мне.
— Он раньше дворянином был, ваша светлость. Грамоту знает и науки всякие. Но видать нагрешил что-то… Дом сгорел у него, со всей семьей. И дети и жена там остались… Ну, он землю монастырю пожертвовал и сам там остался. Постриг принял. Если что с детьми надобно — это
Монастырь стоял достаточно далеко от города, так что туда я добралась только на следующий день. Солдат и капрала оставила за оградой и пошла договариваться.
Падре Гуд действительно был суров. Двухметровый бородатый медведище! Но домой я возвращалась не только с леди Шайд, которая теперь везде сопровождала меня и больше ничем не занималась. Пожалуй, она единственная, кого можно назвать моей фрейлиной. Дурацкая работа, честно говоря. Давно уже мне в замке не нужно было никакое сопровождение.
С нами ехал и брат Кор, невысокий, подвижный и сухощавый монах, который согласился преподавать чтение, письмо, математику и закон божий для детишек. Падре Гуду я пообещала снабжать живописцев красками в нужном количестве и высылать три салема ежемесячно на нужды монастыря. Ну и что от щедрот пожертвую — примут с благодарностью. Не слишком богатый и популярный монастырь оказался. Далековато от города, добираться не слишком удобно. Но хорошим людям — почему не помочь?
Глава 61
К середине зимы у меня возникла проблема.
Гвайр Шипер сразу после свадьбы герцога отбыл в Грижск, на его место прислали гвайра Малка. Солидный пожилой мужчина, любитель вкусно поесть. Тихий и спокойный по характеру. Вежливый и не любопытный. Он получал счета, иногда ездил в лавку с проверкой и пока был всем доволен. Раз в месяц аккуратно отписывался герцогу и посылал его долю с солдатами.
За налогом по первым заморозкам приезжал целый отряд королевских гвардейцев. Ничего удивительного — суммы собирались очень большие. Барон Шерш, королевский сборщик, останавливался в замке на два дня — дать гвардейцам отдых. Поделился различными сплетнями и передал письмо от Марка. Ну, о себе муж писал мало, в основном — задавал вопросы "что?" и "как?". Ответ я написала и барон любезно согласился передать письмо.
Из новостей внешнего мира была только одна важная. Брак принца и принцессы состоялся, молодые обосновались в старой столице, Сальве. Но здоровье отца принцессы оставляло желать лучшего. Для поддержания порядка в стране король Гальдии выслал часть своих войск в помощь его величеству. Граф Марк Ромский пользуется благоволением его величества Клайва Бого четвертого. Он здоров и на хорошем счету.
У меня прошли первые лунные дни. Терпимо. Да и давно пора было. Все же мне уже пятнадцатый год.
В замке было тепло, все хорошо одеты и накормлены.
Гвайр Бланд периодически объезжал села и докладывал, что везде все тихо и благополучно. В Залесском по осени сгорела изба. Погибла овца и куры, но люди все выжили. Я послала в помощь немного денег, одежды и еды. Дом до холодов поставить не успели, но хорошо уже то, что горящая изба стояла на отшибе, крайняя в деревне, и огонь не перекинулся на другие дома. Семью устроили зимовать к соседям.
На дом я разрешила выделить весной дерева.