Метелица
Шрифт:
Уполномоченный НКВД сильно поддал орденоносца коленком и наставительно сказал:
— Иди, дура, у нас все разберут.
Приходили на квартиру и за Яковом Яковлевичем, но прочитав копию свидетельства о том, что Танненберг командирован по особому заданию самого наркома, вежливо извинились и исчезли.
К осени, после ликвидации самого Ежова, помолодевший главбух Танненберг благополучно вернулся в родной город. О прочих же электросиловцах до сих пор ничего неизвестно.
Несознательная утопленница
Посмотрите
Эх, что говорить!… Существует такая речка на свете — Ворскла, протекает в Полтавщине. Чудесная речка, предивная! И не то чтобы особенно велика, не Мисиссипи какая-нибудь бестолковая, но все же… заметная речка. Впадает, как известно, в светлоокий Псел, а тот уже несет воды на юг, в Днепр.
Был я тогда молод и не то чтобы чрезмерно глуп, но, как бы сказать, — не на все сто подкован. Смотрел на будущее, березки, женщин, почему то с упованием. Казалось мне, что выскочит внезапно из омута русалка дивной красоты, заверещит для меня совсем по особенному. Рыбку же ловить я, между прочим, и тогда любил. Выдастся свободный денек, я сейчас хватъ за удочки, червячки и к реке, к Ворскле. Там то и случилось со мной происшествие.
Надо сказать в пояснение, что времена были еще доколхозные, разные «батьки» улеглись понемногу; мужички перетряхивали добытое, обшивались. Пройти шлихом, и даже лесочком, стало вполне возможным. Жил я со своей сохранившейся маменькой в деревне Гожулы, в 20-ти километрах от города. Работал на медпункте фельдшером, или по новому лекпомом, и был на селе, сами понимаете, не последняя персона.
По причине приветливой местности к нам наезжали летом городские. Не знатные курортники, конечно, а самый щуплый народ, уцелевшая интеллигенция. Селились с детишками по хатам, поедали «кавуны» и плескались в реке. Помню как-то в воскресенье сидел я на берегу и ловил бубырей, рыбешку, которая водится наверно только в нашей Ворскле. Вернее и не рыба вовсе, а переходная ступень от головастика к рыбе. В палец длиной и полупрозрачная.
Словом бубыри сущая дрянь, интерес мой был в другом. Поджидал я одну городскую дивчину, подавальщицу в нарпитовской столовке. Приходила она обыкновенно купаться в полдень. Черноглазая, Христиной звали. Познакомился я с ней в околотке, приводила мальченку вскрыть на пальце нарыв. После операции спрашиваю:
— Ну, Гриша, как себя чувствуешь?
Нахальный мальчишка усмехнулся и вдруг захрюкал. Очень натурально захрюкал паршивец.
— Ты чего?! — удивилась было мать. Потом на меня взглянула, вспыхнула, и как отвесит сыну оплеуху. Звонкую, не по заслугам тяжелую. Мензурки на столе и те задребезжали.
— Ой! — ахнул я. — Чего это вы, сударка, его так… сурово! Пошутил ведь только он!
— Я тоже, говорит, только пошутила. Отца у него нет, так пусть, мерзавец, ощущает материнскую руку.
— Гм… Куда же папаша девался? — полюбопытствовал я.
Гневно сверкнула глазами, ничего не ответила.
Когда они ушли, загрустил я очень по причине своей некрасивой наружности. В молодости на поросенка был. похож, мальченка это верно подметил. Лицо имел гладкое, круглое, розовое. Глазки маленькие, щелками; носик пуговкой. Маменька моя, большая насмешница, бывало шутила:
— Ты Васька, говорит,
Ей смешно, а мне, сами понимаете, в присутствии женского пола, куда как горько. Потом когда пожил и состарился, это сгладилось. Морщины, очки и сивая бородка кого не украсят. Можете сами теперь наблюдать.
Ну, я отвлекся. Сижу, значит, мухомором под ветлами, поджидаю Христеньку. Кругом же солнечная благодать, великолепие Господне раскинулось. Река тихо скользит, как патока — темна, как невеста — нежна, в прибрежную зелень одета. Посреди реки в знойном мареве утлый челн застыл, В челне этом, по пояс оголен, но в форменной фуражке, милицейский Семка, Делает вид, будь он неладен, что перемет проверяет. Это то в полдень!
Я уже было всякую надежду потерял, как издали, за кустами в воде возня началась. Эх, думаю, вышла осечка! Прокралась видно, моя плутовка, другой тропкой. Придется теперь снова обождать, может домой мимо меня пойдет. Только так рассудил, и вдруг слышу женский отчаянный крик:
— Тону! Помогите!!
Ворскла наша не чрезмерно глубока, но все же утонуть можно. В особенности если по незнанию фарватера заплыть в водоворотную яму. Кинулся я стремительно, словно окунь за красноперкой; на бегу башмаки с ног сшибаю. Наверно, думаю, Христя невзначай в большой омут угодила, что у нас «Бисов квок» прозывается. Гиблое место у самого берега; в прошлый сезон агронома затянуло. Там же, между прочим, на жерлицы крупные щуки хорошо брались!
Прибежал, действительно: по чернильным водам «квока» белая пенка весело играет, и мою дивчину кругами носит, и временами с головой под воду дергает. Прыгнул я как был, в одежке, в реку и в то мгновение еще заметил, что и другой предмет на поверхности показался. Наверно это Гришка, мелькнуло в голове и сразу забылось.
Впрочем раздумывать не приходилось. Богатырски вдохнул я воздух, нырнул с потягом и, изловчившись, схватил утоплую за волосы левой рукой, правой же, по всем правилам морской науки, кулаком крепенько стукнул по темени, чтобы ко мне не ластилась. Под водой и поволок. Плавал я изрядно, но откровенно скажу, мало надеялся. Извлечь человека, да еще пышную красотку, из омута, дело нешуточное. Господь видно помог! Поборол я успешно всех бесенят, что мне на ноги поцеплялись и на дно тянули. Из последней силы выбросился на берег и спасенную даму рядом положил. Поверьте, в первое время и взглянуть на милашку не было никакого любопытства, только одна забота — дышу! Минут через десять набрался, однако, духу и медициной занялся. Тут и местная власть, в виде стражника Семки к месту происшествия прибыла. В своем дурацком челноке! Вылез молодец и тряпье на бездыханное тело утопленницы накинул. Купалась она, сами пони- маете, по деревенски — в полном естестве.
Я на него сердито цыкнул:
— Со светскими манерами, говорю, ты, кавалер, погоди. Жива ли она или нет, еще неизвестно. Помоги мне лучше, к искусственному дыханию надо прибегнуть.
Мучились мы с ним долго, из Христины излишнюю воду вылили. И воскресла таки, кошка живучая! Первые слова ее были:
— Гришка? Где мой Гришка?!
Опешил я, признаться: о мальченке, за всеми хлопотами, совсем позабыл. Посмотрел я с глупым видом вдаль, на реку, и говорю:
— Может ваш Гриша и того… еще не утонул. Случалось здесь, что людей помотав, благополучно на песок выкидывало.