Меткий стрелок
Шрифт:
— Банноки уходят из резервации, Быстрая Рука, — продолжал Текумсех. — Далеко. В земли абсарока — кроу. Там нас примут. Армия ищет нас в горах, но мы уйдем тайными тропами. Нас мало осталось. Но… эти трое… они еще слишком молоды для такого пути. И они — последняя кровь вождей. Я прошу тебя… спаси их. Спрячь. Научи жить в мире белых. Может быть… когда-нибудь… они смогут вернуться. Или просто выживут.
Он говорил ровно, но я видел, как тяжело даются ему эти слова. Просить помощи у белого, да еще и шерифа… Отдавать своих сыновей и племянника, будущее племени, на попечение чужака… Это было равносильно признанию полного поражения. А еще я понял,
Я молчал, взвешивая все «за» и «против». Риск был огромен. Укрывать беглых индейцев, родственников вождя, — это государственная измена. По любым законам. Если Роули или кто-то из его людей узнает… Если мэр пронюхает… Меня не то что значка лишат — вздернут на той же площади, где я вешал Райта. С другой стороны… Текумсех доверился мне. Он пришел не с угрозами, а с просьбой. И эти трое парней… Они смотрели на меня с вызовом, но и с какой-то затаенной надеждой. Вспомнилась Нина… Ее вера в людей, ее желание помогать всем и каждому. А я? Смогу ли я просто отвернуться? К тому же, признаться честно, эти ребята могли быть полезны. Отличные следопыты, знатоки гор.
— Куда ты предлагаешь их спрятать? — спросил я наконец, избегая взгляда Текумсеха.
— Я не знаю мира белых так, как ты. Ты шериф. Ты найдешь место.
Я потер лоб. Место… Единственное место, которое пришло на ум, — заброшенное ранчо Беллов. Оно стояло на отшибе, туда редко кто забредал, особенно сейчас, когда все боялись индейцев. К тому же, оно было достаточно далеко от города, чтобы не привлекать лишнего внимания.
— Хорошо, — выдохнул я. — Я спрячу их. На старом ранчо Брукфорд, к северу отсюда. Но учти, Текумсех, это огромный риск. Для меня и для них. Они должны будут слушаться меня беспрекословно. Забыть, что они сыновья вождя. Спрятать свою гордость. И они должны научится защищать себя по-нашему. С помощью вот этого. — Я похлопал по кобуре с Кольтом.
Текумсех посмотрел на сыновей, потом на племянника. Что-то сказал им на языке банноков — коротко, отрывисто. Юноши слушали молча, опустив глаза. Потом все трое одновременно кивнули.
— Они согласны, — сказал Текумсех. — Они понимают. Будут слушать тебя, Итон Уайт. Теперь ты их вождь. Клянитесь!
Индеец повернулся к сыновьям и племяннику. Те послушно достали ножи, и порезали себе предплечья. Я слегка обалдел, глядя на это. А потом сообразил. Клятва на крови. Все серьезно.
Я тоже надрезал себе предплечье изнутри, и мы по очереди пожали руки с индейцами. Наша кровь смешалась, клятва была совершена.
— Когда ты уходишь? — спросил я вождя
— Сейчас. Луна скоро снова скроется. Мне пора.
Он подошел к сыновьям, крепко обнял каждого. Потом так же обнял племянника. Ни слез, ни лишних слов. Лишь долгий, тяжелый взгляд. Прощание воинов.
— Береги их, Итон Уайт, — сказал он мне на прощание. Его рука на мгновение легла мне на плечо — тяжелая, сильная рука вождя. — Может, духи предков будут милостивы к нам всем.
И он растворился в ночи так же бесшумно, как и появился.
А я остался один на один с тремя молодыми индейцами. Они стояли молча, ожидая моих распоряжений. Три гордых, диких сокола, попавших в чужую клетку. Хотя нет. Сокол тут один. А еще Медведь и Олень.
— Меня зовут Итон, — сказал я, стараясь,
Они молча кивнули. Недоверие в их глазах никуда не делось, но появилось что-то еще — готовность подчиниться. Выбора у них не было.
— Сейчас переночуете здесь, в конюшне. Джозайя, мой слуга, присмотрит за вами. Он свой, ему можно верить. Утром, до рассвета, отправимся на ранчо. Ведите себя тихо. Ни с кем не разговаривать без моего разрешения. Никому не показываться. Вопросы есть?
Чайтон, старший сын Текумсеха, выступил вперед.
— Мы все поняли, Итон.
Я сходил, разбудил Джозайю, объяснил ему ситуацию шепотом. Негр неодобрительно повздыхал, но потом все-таки, увел индейцев в дальний угол конюшни, где постелил им сена. Я же вернулся в свою каморку, но уснуть уже не мог. Еще одна проблема на мою голову. И какая!
Ранчо Брукфорд встретило нас тишиной и запустением. Пыль покрывала мебель в доме, паутина свисала с потолочных балок. Пахло старым деревом и мышами. Я привез парней сюда под покровом предрассветных сумерек, сделав большой крюк, чтобы избежать дорог.
Первым делом я обошел дом, проверил сараи, конюшню. Все было на месте, но требовало хозяйской руки. Бадди с Эмми уехали внезапно, бросив многое.
— Здесь будете жить, — объявил я индейцам, указав на дом. — Работы хватит на всех. Приведете дом в порядок, почините забор, натаскайте в ванну воды и помойтесь. В подвале есть на леднике еда — охотится вам не нужно. Топить камин только ночью, чтобы не выдать себя днем дымом.
Парни молча принялись за работу. Они двигались быстро, ловко, без лишних слов. Видно было, что к труду они привычны.
Я же занялся главным. Оружием. Их луки и ножи были хороши для охоты и тихой войны в лесу, но против револьверов и винтовок белых — бесполезны. Им нужно было освоить Кольт. Быстро и эффективно.
Как только они закончили, я достал свои револьверы — Кольт «Миротворец» и Ле Ма. Положил их на стол перед парнями.
— Это, — я поднял «Миротворец», — Кольт. Оружие белого человека. Лучшее, что придумала цивилизация. Шесть зарядов. Быстрое, надежное, смертоносное. Этим вы будете защищать себя. И меня, если понадобится.
Я показал им, как заряжать, как взводить курок, как целиться. Потом мы вышли на задний двор. Я поставил несколько пустых консервных банок на бревно.
— Стреляй, Сокол
Чайтон взял Кольт неуверенно. Рука «ходила». Выстрел ушел в небо. Я терпеливо показал еще раз. Мато оказался способнее — попал в бревно с третьего раза. Ноко-Олень стрелял хуже всех, но был самым внимательным, запоминал каждое мое движение.
Дни потекли за днями. Я разрывался между ранчо и городом. В Джексон Хоуле я исполнял обязанности шерифа — разбирал мелкие кражи, пьяные драки, выслушивал жалобы фермеров, старался не попадаться на глаза мэру и избегать разговоров о статье О’Хары. На ранчо — учил банноков читать, писать, правильно говорить. Ну и стрелять, конечно. Час за часом, день за днем. Они оказались способными учениками. Индейская выдержка, острое зрение и природная координация делали свое дело. Скоро они уже уверенно держали револьверы, быстро перезаряжали и неплохо попадали по мишеням. Особенно Чайтон — в нем чувствовалась отцовская хватка.