Мэтр и Мария
Шрифт:
– Кому вы молитесь?
– Мы молимся Яхве, что значит для нас «Безымянный». Он вечный и он вездесущий, зачем ему имя? Я называю Его по-разному, и Он понимает, что я обращаюсь к Нему. Чаще всего зову его Авва, что значит, Отец. Другие называют его Элохим, Элори и Элли. Как угодно, кто как хочет, к нему обратится, и правильно будет, поймет всевышний и так, если ты разговор с ним от сердца ведешь.
Ессеи рассказали Иегошуа, что был у них человек, очень походивший на Имашиах. Он проповедовал простые, понятные истины и творил чудеса. Дьявол его искушал в пустыне,
– Как он воскрес? – заинтересовался Иегошуа.
– Он был умерщвлен, обездвижен. Потом его сердце забилось опять, и он восстал из мертвых.
– Он был сыном Бога?
– Он был, наверное, Имашиахом.
Впечатленный устройством Кумрана, Иегошуа возмечтал распространить что-то подобное на всей своей родине, а то и на всей земле. И тогда он ушел, убежал, опасаясь, что преследовать будут за нарушение клятвы причастия к общине кумранской. Шел он снова через пустыню, в которой, недавно еще, едва не расстался он с жизнью.
Веселились Иосиф с Марией, когда увидели сына, ранее уже оплаканного своего, таким повзрослевшим.
– Он вернулся, живой! – как безумный, счастливо кричал постаревший Иосиф. – Жив потомок Давида! Я знал, ты вернешься, не мог не вернуться. Бог тебя сохранил и привел к выполнению воли его. Где ты был?
– В разных странах и многое видел. Я бы раньше пришел, но в красной пустыне едва не погиб. Люди меня подобрали еле живого и выходили… Но перед этим… Я не знаю, что это было. Мне весь Мир предложили. Править Миром, народами…
– Кто?
– Кто-то неправедный. Я ощутил, что он очень не любит людей.
– Неважно, что было! – Иосиф придумал уже как обратить в свою пользу чудесное возвращение сына из пекла пустыни. – Запомни, ты сам специально ушел от людей, чтобы с Богом общаться. Но тебя искушали, пытались привлечь к стороне самой темной, но ты не прельстился тому, что тебе предложили – владению миром. Ты понял? Диавол тебе показал все пределы, тебе предложил ими властвовать, но ты отказался. Об этом народ будет знать и поймет, что пришел настоящий Имашиах. Ты понял мой сын? И не бойся ни моря, ни пекла, ни ножа, ни копья. Ты будешь идти по отчей земле и повсюду свершать чудеса.
– Чудеса?
– Чудеса. А иначе, какой ты Имашиах?
– Я смогу?
– Еще как! Все готово.
Серьезный муж и отец Иосиф смотрел страдальчески сыну в глаза, говорил потом еле слышно, но очень внушительно, ибо уши чужие должны были быть законопачены тишиной для подобных речей.
– Ты потомок царя почитаемого, вовеки присутствующего в наших умах и сердцах, ты есть ветвь от Давидова древа. Поэтому станешь царем!
Иегошуа знал, что захватчики римляне отменили в ха-Эрец правление царское после смерти Великого Хордоса, частями страны управляли тетрархи, и в Иудее властвовал Хордос Антипа.
– Страной правит римский префект, он есть царь на земле наших предков. Свергнуть наместника Рима и меня посадить на престол? Это невыполнимо.
Отчим настаивал:
– Сын
Иегошуа удивился словам одержимого властью отца, ведь он в точности повторил ту историю, слышанную им в Кумране о пророке, погибшем на кресте. Про то, как в пустыне Диавол его искушал, но не смог одолеть непоколебимую веру. А потом тот человек совершал чудеса.
– В Кумранской общине мне рассказали историю про…
Иосиф опять перебил его речь:
– Забудь то, что видел в Кумране. Я знаю, что вся их община разрушена будет, причем изнутри, потому, что основана вся на придуманных идеалах. Пока там искренне верят друг другу, их дело идет, но проявятся черви разных пороков и все пропадет, взлелеянное праведными отцами их основателями.
– Иосиф, там люди другие, каких не встречал ни в Египте, ни в Индии, там иначе живут.
– Это секта! Отбились от собственного народа, пытаются жить по иному, будто бы братья и сестры, но это нежизнеспособно, поверь. Я это уже изучил. Потрать свои силы на неизведанное – воцарись на троне отцов. Вот предназначенье твое.
– Если Имашиахом ты хочешь представить меня, то зачем же нам трон? Имашиах превыше всех званий, регалий и пищи пустой.
– Заблуждаешься ты. Все намного реальней и зримей. Вот, видит народ твою силу, богатство – он твой. Что толку от умного нищего? Что он даст, кроме сладких речей? Почему все церковники соревнуются в роскоши храмов, одежд и застолий? Потому, что паства идет туда, где сверкает золото, где сулят ей помощь, и надеется, что тоже заживет припеваючи, если помолятся за нее.
– Как ты практичен, отец!
– Да, я вытравил из себя иллюзии бессеребренничества, доверия безграничного, все подвергаю сомнению – жизнь научила. Жизнь, которая выбросила меня из особого рода людей, людей, власть предержащих. По закону, по родству с царями, я и ты должны были стоять у трона предков. Нас отстранил пришелец этот, Хордос!
– В Кумране нет царей.
– Ты думаешь, в коммуне нет властителя? Слепец! Там есть Совет? И кто в Совете главный? Вот он и царь! Всегда был лидер у народа. Плохой, хороший, но всегда. Умело может он скрываться, и напоказ сливаться с обществом, стараться выглядеть, как просто человек, но это лишь политика. На самом деле – царь.
– Ты хочешь сделать и меня таким?
– Да! Все лучше, чем Антипа Хордос! Без роду и без племени. Покуда царь Давид жив в памяти народа, его потомки страною будут править. Для этого мы есть еще на этом свете, для этого ты целый месяц был в пустыне, искушаем дьяволом. И позабудь Кумран. Ты вышел из пустыни под знамением Бога, и будешь проповедовать, учить, лечить. Ты будто отречешься от семьи, ведь ты – Имашиах. Будь в том уверен. Давай попробуем, что будет получаться, потом решение ты примешь окончательно.