Мэтр и Мария
Шрифт:
– Вы меня обязаны отпустить или препроводить к самому большому своему начальству. Вчера в Александровском парке мы столкнулись с группой…
– Ты уже говорил. Все, тебе официально назначат следователя, будешь ему байки рассказывать. Уведите!
Безуглоффа выводили из камеры под горькие и тихие стенания товарища следователя.
– Понавыдумывают такого, что хоть стой, хоть падай. Сценаристы хреновы! У них кровища течет с экранов, а как сами столкнутся с опасностями, так у них мозги вылетают. Кино ему показали с дворцом Ирода, как будто наяву, вот он в штаны и наложил.
И Светлану Владимировну
– Тут с двумя детьми не управиться! Это же страшнее Ирода! Родил бы сам, попробовал, что это за муки, а потом повоспитывал бы. Вот где ужас! Сценаристы хреновы.
Светлана Владимировна порывисто собрала документы и выскочила из помещения.
В этот же день для следственных действий в очередной раз вызвали и соседа Безуглоффа по камере. Его привели к следователю Степану Степуре, который как-то торжественно заявил:
– Я понял, почему ты не хочешь признаться. Ты одержим дьяволом. А посему мы проведем для тебя отчитку, и ты поймешь, что нельзя глумиться над святостью, и ты сознаешься. А теперь я обращаюсь к лукавому, который в тебе: ты слышишь меня, Сатана? Оставь этого человека!
При этих словах в камеру вошел крепкий священник с большой седой бородой и молодой человек в рясе, который тут же стал размахивать кадилом.
– Приступайте, – разрешил следователь.
Священник извлек из кармана крестик на грубой веревке и протянул Мэтру.
– Надень его.
– Что значит, надень? Я устал говорить здесь всем, что к людям обращаются на Вы. Никак не думал, что, то же самое должен говорить седому и наверняка воспитанному человеку.
– Извините за грубое обращение, – притворно наклонил голову поп, и уже с угрозой приказал:
– Повторяю – надень его, нечистый! На отчитку без креста нельзя приходить. И еще надо обязательно поститься перед этим. Но ты и так тут постишься, как я понимаю.
– А с чего вы взяли, что я одержим бесом? Церкви я не боюсь, в прошлом году объехал все культовые здания, которые есть вокруг Ладоги. Представляете такое паломничество? Двадцать или тридцать церквей посетил. И ладана я не боюсь, я привез его из Иерусалима с пол килограмма и сам в своей квартире дымил им. И колокольный звон люблю. А вы знаете, кто был самым знаменитым звонарем?
Священник растерянно молчал.
– Константин Сараджев, – объявил Мэтр. – Ему не хватало диапазона рояля, фортепьяно, он был способен слышать оттенки звуков, недоступных обычному слуху. И тогда он стал играть на колоколах. Вот вам крест.
И Мэтр перекрестился, чем смутил служителей церкви.
Степура схватил подследственного за грудки и прямо в лицо запальчиво заговорил:
– То, что ты тут сейчас заливал преподобному отцу, то что не чувствуешь благоговения перед предстоящим ритуалом, то, что ты всуе крестишься, а сам не веруешь, доказывает, что в тебя вселился бес. Приступайте, отец Игнатий.
– Нет уж, постойте, – глядя прямо в глаза священнослужителю, заявил Мэтр. – Отчитывать имеет право только священник, который получил специальное благословение епископа. А все другие читают обычную молитву о здравии, если хотят кого-то освободить от бесовского засилья. У вас есть благословение?
Игнатий
– Тебе какая разница, что я буду читать?
– Молитва о здравии читается пять минут, а молитва в каноне церкви займет полчаса. Я хочу поскорее вернуться в камеру. Читайте о здравии и прощайте.
Эти слова взвинтили следователя:
– Ты, умник, надень крест, возьми свечу и слушай молитву. И если я не увижу, что из тебя вышла нечистая сила, я ее из тебя все равно выбью.
Неожиданно для всех, интеллигентик проявил твердость:
– Да хоть убейте, господа, изгоняющие дьявола. Вы ведь этого хотите. Приступайте.
Мэтр надел крест, взял свечу и съязвил:
– Поддайте ладану!
Священник вел себя неуверенно. Человек крестится, человек в облаке ладана, человек надел крестик, – какой же он одержимый?
Но следователь настаивал:
– Вот такой изощренный бес в нем сидит! Все ему нипочем. И пишет пасквили против веры.
Игнатий начал отчитку слегка перепуганным. «От силы бесовской – духов нечистых, от колдунов – чародеев беззаконных и от глаз людских плохих…». Мэтр не кричал, не корчился, не извивался, как ожидалось, но слушал покорно и даже стал повторять за Игнатием. «…и безплотнаго ради зачатия Ея, Господа нашего Иисуса Христа, славного Рождества Его в Вифлиеме, закланием от Ирода царя четыре на десяти тысящь младенцев и Святого Крещения его воспринятым во Иордановой реке…».
Игнатий замолчал. Что это за одержимый, сам читающий молитву для изгнания дьявола? Ему стало страшно. Хоть и щедро заплатили и еще добавили за то, что отчитка будет происходить в тюрьме, Игнатию совсем не хотелось столкнуться с грозной потусторонней силой. Ведь он действительно не имел благословения на экзорцизм. И вот, значит, вляпался… Священник умолк. Его молодой послушник перестал махать кадилом.
– Все? – спросил Мэтр. – Слава Богу. Отпустите же меня, то есть проводите в камеру. Между прочим, «четыре на десяти тысяч младенцев», это сколько? Сорок тысяч? Да вы представьте себе маленький еврейский городок Вифлеем, в котором и четырехсот домов-то не было. Сколько в нем может быть младенцев? Да от силы десять.
– Выйдите, – приказал следователь Степура служителям культа. – Выйдите!
Игнатий даже обрадовался, что их изгоняют из камеры допросов.
Раздосадованный Степура приблизился к Мэтру и ударил кулаком по корпусу.
– Я из тебя выбью дьявола, умник, раз попы не могут, – проговорил зловещим шепотом Степура.
И слышал в ответ:
– Иисус любовь проповедовал, а вы по почкам…
Глава 6-1
Евангелие от Иосифа
Хордос Великий упокоился в восьми милях к югу от Иерушалайма в голых бесплодных землях Иудейской пустыни. Это крайнее место, где кое-как выживают низкорослые оливы, и кукурузные поля упираются в камни. Здесь выделяется холм со срезанной вершиной, на котором Хордос воздвиг Хордосион, прекрасный дворцовый комплекс из белого камня и построил себе мавзолей, обращенный фасадом к столице царства. В нем и был похоронен победительный военачальник, хитроумный и щедрый царь, талантливый строитель, который всю жизнь вел свое государство к мощи и процветанию.