Меж двух огней
Шрифт:
– Сколько же здесь комнат?
– прошептала Шарлотта, впавшая в невыразимое восхищение.
– Не знаю, хочешь посчитать?
– послышался голос Томаса, что медленно приблизился к ней.
– К сожалению, этому дому ремонт просто необходим. Крыша в этом месте окончательно провалилась и рухнула прямо вниз, и теперь ветер заносит сюда опавшую листву осенью, а зимой холодный снег. Порой выгребаем отсюда целые сугробы. Кроме того, особняк стоит на самом высоком месторождении красной глины, от своей старости он постепенно проваливается, поэтому сквозь гнилой пол в этом месте глина легко просачивается, - баронет наглядно показал девушке, что происходит, наступив на трухлявые половицы, и от тяжести его веса сквозь щели показалась глина, напомнившая по своему цвету кровь. Улицезрев столь неприятный факт, Шарлотта подняла голову наверх, откуда с головокружительной
– Я пойду покажу им, куда нужно отнести наши вещи, - сказал Томас, заметив у входа носильщиков и верного Ферди, - а ты пока располагайся. Кстати, там, наверху, моя мастерская. Не терпится тебе её показать, - загадочно проговорил баронет, а после отправился наверх.
Девушка с улыбкой проводила мужа взглядом и шумно вздохнула, оставшись одна в огромном парадном холле, лишь откуда-то сверху доносилась речь Томаса, который что-то объяснял своим помощникам и весело рассказывал. Шарлотта откинула вуаль шляпки, а затем и вовсе сняла её с головы и положила у зеркала, наконец обращая внимание на свое отражение. Слой пыли со стекла она стерла ладонью и теперь более четко увидела, как на её губах играет счастливая улыбка, которую до этого она боялась явить миру и самой себе, но теперь прятать её она больше не в силах.
Вдруг Шарлотта четко увидела в отражении зеркала, как чей-то силуэт в гостиной плавно проплыл и скрылся за темными шторами, сверкнув подолом своего вишневого платья. Девушка резко обернулась назад и в эту секунду в доме наступила полнейшая тишина, голоса сверху исчезли, остался лишь шелест ветра и грохот где-то на чердаке. Шарлотта, затаив дыхание, на ватных ногах двинулась в сторону гостиной. Она продолжала всматриваться в комнату, чтобы вновь уловить движение, но кроме танцующего в камине огня она ничего не увидела - все было спокойно. Внезапно чей-то голос долетел до её слуха, зловеще прошептав её имя и забившись в самые дальние и скрытные уголки дома. Это заставило Шарлотту замереть на месте. Напряженная тишина давила на нервы, но в какой-то момент её разогнали отчетливо раздавшиеся шаги, которые послышались откуда-то сбоку. Шарлотта увидела Люсиль, грациозную, статную девушку, с которой уже была знакома и которую была особенно рада видеть в этот момент. Черноволосая дама, облаченная в темно-синее платье, корсет которого был украшен черными розами, вышла именно оттуда, куда и проследовал загадочный силуэт. На руках сестра Томаса держала маленькую собачку с забавно торчащими ушами и озорным взглядом, которая смирно поджала лапки и, высунув язычок, часто дышала.
– Вы уже прибыли!
– без особых эмоций сказала девушка.
– Добро пожаловать, Шарлотта. А где Томас?
– Я здесь, - раздался голос сверху. В этот момент он спускался с лестницы, и вот наконец приблизился к сестре и крепко обнял её. По их объятиям было заметно, что роднее друг друга у них больше никого нет, по крайней мере в жизни Томаса до недавнего времени никого не было, кроме Люсиль.
– Вот мы и дома, - сообщил Томас с беглой улыбкой на тонких губах, беря жену за руку и чуть подводя её к сестре. Люсиль попыталась изобразить радость, однако это у неё получалось настолько плохо, что невозможно было не заметить легкое и немного странное недовольство. От неё словно повеяло холодом, который Шарлотта предпочла не замечать, прекрасно понимая чувства этой девушки. Ведь она - новый человек не только в этом доме, но и в их жизни, и первое время Люсиль непременно может позволить себе колючесть в отношении, будет присматриваться к ней, прежде чем окончательно принять.
Следующим, что увидела Шарлотта, была кухня, которая оказалась такой же неприветливой и слегка отталкивающей: плиточные стены пожелтели от старости, в некоторых местах даже обвалились, а сквозь щели даже сейчас продолжала сочиться эта отвратительная глина, которая придавала общей картине нотку жути и омерзения. На полу здесь тоже валялись пожухлые листья, которые ветер разогнал по углам, над длинным столом, что стоял посередине на резных ножках, висела люстра, которая по виду создавала впечатление самодельной, но освещала все довольно хорошо, и в этом ей помогало небольшое единственное окно, из которого бил дневной свет. В стену был врезан камин, где трещал огонь и на котором Люсиль что-то разогревала в чугунном котле, старинная посуда громоздилась на деревянных полках и тумбочках, на столе из еды были только овощи, что выглядели уже довольно несвежими. Тем не менее, все эти недостатки Шарлотта отодвинула
– Я только что с почты, - Люсиль указала на конверты, что лежали на столе.
– Шарлотта, ты чем-то обеспокоена?
– Просто меня тут что-то напугало, - отозвалась она.
– Напугало? Что именно?
– скосился на неё Томас.
– Странная тень в гостиной…
– То ли ещё будет, Шарлотта. В этом доме всегда жили тени, скрипы и другие неприятные явления. Ничего не поделать, дом уже слишком стар, к этому тебе придется привыкнуть, но зато твоему воображению будет что рисовать, - разъясняла Люсиль со странной улыбкой, поглаживая своего песика по холке.
– Ничего страшного. Самое главное, что мы здесь все вместе, и с этого дня я хочу, чтобы в этом доме жили только любовь, дружба и тепло, - Шарлотта приблизилась к своей новоиспеченной родственнице и, приобняв за плечи, коснулась губами её щеки. Она смотрела на Люсиль с той самой любовью и теплотой, о которых только что говорила, и было видно её искреннее желание и усиленное старание понравиться сестре супруга в первый же день. Однако сама Люсиль отреагировала на этот жест с некоторой отстраненностью и явной неожиданностью.
– Что ж… Тепло этому дому точно не помешает, - проговорила она, сжав своими пальцами ладони Шарлотты.
– Томас, твоя жена совсем замерзла. Её руки холоднее льда.
– Конечно, прости, дорогая. Идем со мной, поднимемся наверх и разведем огонь. Я приготовлю тебе горячую ванну. Только вода поначалу будет красной из-за глины, но потом она очиститься, - предупредил Томас.
– Хорошо. Люсиль, прошу прощения, - опомнившись, Шарлотта обратилась к даме на пороге кухни, - когда у тебя будет свободное время, не могла бы ты сделать для меня дубликаты ключей?
– Они тебе не нужны.
– Ответ леди Шарп прозвучал довольно резко и показался несколько твердым и вместе с этим и странным, что вызвало некоторое смятение у Шарлотты. Чуть смягчившись, Люсиль продолжила: -Дело в том, что некоторые части дома не безопасны. Ты должна сперва обустроиться здесь, привыкнуть, и потом, если ты посчитаешь нужным, я сделаю для тебя дубликаты.
На слегка разрумяненном личике Шарлотты блеснула легкая улыбка, она покорно кивнула, не заподозрив особой странности в словах Люсиль, она полностью доверяла ей, как хозяйке поместья, и вполне полагалась на её здравомыслие, ведь к такому зловещему и столь неприветливому дому действительно стоит привыкать и принимать все его недостатки, чтобы в конце концов стать его обитателем во всех смыслах этого слова. Шарлотта последовала за Томасом, а Люсиль же, оставаясь наедине с собой, крепче сжала в своей ладони тяжелую связку ключей от комнат Аллердейл Холла.
– Прошу, дорогая, - Томас отворил перед супругой скрипучую дверь очередной комнаты. Шарлотта, поблагодарив его, с замиранием сердца переступила порог спальни. Здесь и впрямь было теплее, чем на нижнем этаже, но не намного. Холод успел проникнуть сквозь многочисленные щели, дыры и проломы в этот дом и поселиться в каждом его уголке, ожидая, когда его сгонят сверкающие огни каминов и свечей. Однако спальня могла все же похвастаться своим уютом, в этом мрачном доме она, пожалуй, оказалась пока что единственной, в которой Шарлотта обнаружила облегченность и спокойствие, некое укрытие. По стенам здесь не стекала отвратительного цвета глина, они были обклеены весьма странного и необычного стиля обоями, два окна были украшены белоснежными узорчатыми занавесками, а темные шторы раздвинуты в стороны, забирая у комнаты оттенок мрачности, которой в доме и так хватало. Посередине на возвышении стояла широкая кровать, укрытая темно-зеленым покрывалом, по обе стороны над ней висели заделанные занавесы, прикрепленные к стене и связанный специальной лентой; на холодном полу постелены три коврика и один большой ковер, каждый из них был жесткий и самый простой, не имевший в себе каких-то особенностей; камин, к которому направился Томас, был врезан в стену, а в нем тлели угольки от давно уже сгоревших поленьев, что дарили этой комнате такое необходимое тепло. Потолки здесь были навесные, низкие по сравнению с нижним холлом, люстры ничем не отличались от тех, что Шарлотта успела разглядеть в парадном холле, из мебели, помимо кровати, на изгибистых ножках здесь стоял письменный столик, несколько стульев, обитых узорчатой тканью, высокий шкаф, возле которого Томас временно сложил вещи супруги, и диванчик с широкой, но тонкой спинкой, покрывало которого свисало и стелилось по полу.