Между честью и истиной

Аусиньш Эгерт

– У ангельских чинов есть три иерархии: высшая, средняя и низшая. В каждой иерархии существует три чина. Высшая иерархия: Серафимы, Херувимы и Престолы. Пламенеющие и Огненные Серафимы ближе всех предстоят к Пресвятой Троице и побуждают всех любовью к Богу. У них шесть крыльев. Есть четырехкрылые ангелы, они Херувимы. Имяих означает "излияние премудрости и просвещения". Именно через них, ведающих тайны Божии, передается просвещение для настоящего богопознания. Престолы, следующие за Херувимами, таинственно и непостижимо носящие Бога, служат правосудию Божию. У них два крыла,

как и у прочих ангелов.

Никто молчал, слушая о Господствах, Силах и Властях, восхищался, представляя себе Начала, Архангелов и Ангелов, и думал, что если в этой огромной невидимой стране сущности, населяющие ее, так велики, чтобы под их рукой побеждались многие враги и раскрывалось тайное, поднимались избранные и низвергались недостойные, то под их защитой он точно не пропадет. Даже если его придут убивать все маги саалан вместе и одновременно. И даже если убьют.

– Ангелы, - закончил священник, - самые близкие бесплотные силы к людям. Они наставляют нас к добродетели, помогают встать при падении. Ангелы всегда с нами, они готовы помочь, если мы, конечно, желаем этого.

– Как ты?
– спросил его язычник.

– Меня ведет мой ангел. А у тебя есть твой, и они оба помогают нам идти к Богу. Сейчас ты в самом начале пути, и я тебя наставляю. Но ты обязательно научишься и сам. Вот только сейчас нам придется попрощаться, у меня через час служба в храме Пресвятой Богородицы, опоздать невозможно.

Оглашенный, встав, поклонился, был благословлен и с тем ушел. А отец Серафим, глянув на часы, охнул и вызвал такси. На его счастье, машина была у площади и приехала через три минуты. На одном из светофоров по набережной справа от машины встал мотоцикл. Отец Серафим подумал, озорно усмехнулся и опустил стекло:

– Эй, мотоциклист?!

– Чо на?
– неприветливо ответили из-под шлема.

– Спросить хочу! Вы что левой рукой креститесь? Сатанисты, что ли, все?

– С чего бы это? Не крестимся мы.

– Да видел я сколько раз, стартуете со светофора и креститесь!

Ответом священнику сперва были уставленные на него очень большие и очень изумленные глаза, в которые через секунду вдруг явилась мысль.

– Не, это мы стекло на шлеме закрываем.

– А-а-а... а то я думал - сатанисты!
– и довольный батюшка поднял стекло машины обратно.

Мотоциклист, поняв, что его разыграли, с досады рванул с места, рявкнув мотором, и отец Серафим увидел на его спине белую мишень со вписанной в нее красной буквой "А".

Вечером он рассказывал жене, как "язычники" осваиваются. И завершил рассказ тем, что к вере они идут совершенно очевидно, но такие дикие, просто оторопь берет. Этот рыдает, что он Иисуса недостоин, тот в храме в Рыбацком перед иконой стоит раскрашенный, потому что ему невозможно перед образами быть неприбранным, третья процветший крест на руке рисует "потому что красиво", не зная ни что он значит, ни зачем он. Но при том все мясного не едят вообще, не только в пост. Только рыбу и молочное, и без того, в общем, не грустят, если не дать. Души простые и чистые, даже и неясно, как впали в лжесвидетельство и воровство, вероятно,

за своими командирами, упокой Господь их грешные души. И при должном наставлении будут, наверняка, добрыми христианами и хорошими людьми.

В тот же день Марина все-таки нашла возможность увидеться с Полиной.

– Полюшка, привет, - махнула она от двери, входя в палату.
– Тебе не сказали, ты надолго еще тут?

– Мариша, здравствуй, - улыбнулась Полина.
– Выглядишь забеганной. Нет, а что?

– Забеганной?
– Марина подняла брови.
– Да, есть немного. Алиса, представь, решилась восстанавливать гражданство, вот и...

– Дозрела все-таки?
– Полина наклонила голову вбок, глядя на подругу.

– Ну с ней, как всегда, не без сюрпризов. Для начала она расстреляла группу мародеров, претендовавших называться истинным Сопротивлением и выходивших на связь только из лесных лагерей. Отметились они только мелкими пакостями, в основном нашим. До саалан у этих крутых оппозиционеров руки так и не дошли. Но судя по тому, что все случилось в нескольких километрах от резиденции, они наконец на что-то раскачались, но тут она их и встретила. Между прочим, уйдя в самоволку.

Полина еле заметно качнула головой:

– Да, она в своем репертуаре... И что дальше?

– А дальше подала прошение, очень формально, через виконтессу да Сиалан, в присутствии командира подразделения. И назвала реальную дату рождения, которая за восемьдесят третий год. Ты представляешь, как нам весело сейчас искать в городском архиве следы ее документов?

Полина поморщилась и качнула головой снова.

– Вот именно, - кивнула Лейшина.
– То, что она и там следы затирала, нам только добавило веселья. Но это еще не все свежие сплетни. Ты пропустила уйму интересного.

– Рассказывай, - Полина просто повернула к подруге голову, но та была рада и этому.

– Во-первых, маркиз да Шайни пришел в себя, и сейчас нам всем будет интересно. Я его еще не видела, и показаний он пока не давал, но судя по тому, как зашевелились городские бароны, оставшиеся от его команды, главная их сволочь, Поль, не здесь. И отвечают они перед этой сволочью, а не перед ним. Я с Димитри говорила за сутки до шторма, он хотел знать, как кое-что сделать, ну и пока он мне объяснял ситуацию, я это поняла. Нет, имен он не назвал, но судя по всему, нам с тобой еще предстоит лично повидаться с автором всех этих шуток.

– Император, что ли?
– с вялым интересом спросила Полина.

– Нет, - качнула головой Лейшина, - точно не он. Но кто и почему, я пока не знаю. Буду знать, скажу обязательно.

– Если не сливать расклад, то личное знакомство неизбежно.
– Полина поморщилась и опустилась на постель.

– Ты в порядке?
– озабоченно спросила Марина подругу.

– Штатно, - отмахнулась та.

– А, - этот ответ Марина знала лет тридцать и сочла за лучшее не продолжать.
– На день рождения я к тебе не приеду, в воскресенье у меня аншлаг, и пока тебе все равно ничего нельзя, так что презент за мной, но не сегодня.