Между честью и истиной

Аусиньш Эгерт

– Итак, я здесь.
– Хайшен сделала скупой жест кистями рук, как будто открывая неоспоримое.
– Давайте же обсуждать.

Лейшина в ответ пожала плечами, демонстрируя вежливость, но не интерес:

– Спрашивайте.

Хайшен не смутилась ни на миг:

– Прежде всего, я хочу знать, как обстоятельства выглядят для вас?

– Как оккупация, - просто ответила Марина.

– Хорошо, - Хайшен наклонила голову.
– Но что вы называете этим словом?

– Незаконный захват земли обманом или с применением оружия и принуждение

жителей к исполнению чужих законов силой.
– Марина коротко и остро взглянула в глаза сааланке и легко пожала плечами.
– Примерно это.

– Но вы же согласились на присоединение, - повела бровью дознаватель.

– О, мне есть что рассказать, - усмехнулась правозащитница, - но поверьте, на этом выиграл кто угодно, только не рядовые жители края, а после того как договоры о сохранении свобод были пущены прахом летом восемнадцатого года, пропала даже иллюзия приличий.

– Какие приличия ты имеешь в виду?

Дейвин замер, прервав вдох. Хайшен увлеклась настолько, что забыла местное правило этикета и обратилась к собеседнице на "ты" без ее разрешения. Но Марина Лейшина и бровью не повела, отвечая. Она вообще избежала обращения к собеседнице.

– Есть приличная власть - король, император, президент. А есть неприличная - тиран и диктатор. Королем, императором и президентом быть почетно, а тираном и диктатором быть стыдно.

Хайшен, кивнув в ответ, немедленно потребовала уточнений.

– Кто такие тиран и диктатор и чем они отличаются от президента, короля и императора?

– По-хорошему, тем, что никакого права на власть они, как правило, не имеют, и если оказываются у власти, то совершенно точно они взяли ее, а не приняли, - определила Лейшина.

– В чем разница?
– подняла брови досточтимая.
– Ты сказала, что лидер, каким для страны становится король, император или президент, власть принимает. Как это может выглядеть?

Правозащитница глянула на сааланку, как на одичалую. И принялась объяснять.

– Вариант первый: к нему пришли и попросили об этом всем обществом или той частью общества, которой было доверено о таком просить. Второй: уже имеющийся лидер говорит именно этому человеку что-нибудь вроде "я больше не могу, давай дальше ты". Третий: в условиях форс-мажора или перед лицом угрозы этот человек начал делать нечто такое, чему подражать оказалось выгодно с точки зрения безопасности и улучшения перспектив, да так и пошло. И четвертый: лидер был выбран обществом или его доверенной частью по жребию или иначе, чтобы был, на случай возможных угроз и форс-мажоров. А диктатор или тиран власть берет.

– В чем разница?
– повторила Хайшен.

Светская власть края присутствовала при разговоре по-прежнему молча и почти не шевелясь.

– Сейчас я расскажу о способах взять власть, и ты поймешь, - уверенно сказала Лейшина, удивив графа да Айгита еще раз.
– Вариант первый: власть берется силой. Дать по голове лидеру, взять в руки знаки его полномочий - и все, власть в руках. В обществах, которые еще не заводили себе собственного императора, это даже

работает. Второй: прикормить группу верных, которые дадут по голове лидеру и вручат знаки полномочий своему благодетелю - и все, власть в руках. Такое проходит и с императором. Была у нас тут давным-давно такая одна империя, Римская, вот в ней подобные случаи были несколько раз подряд, этот период ее истории так и назывался - век солдатских императоров. Сейчас из всей памяти о ней осталось только название города, с которого она началась.

Священница кивнула, показывая, что поняла. Ей все сказанное пока казалось логичным, хотя и было новым. Анархистка продолжала говорить.

– Вариант третий: лидера намеренно дискредитируют, часто по ложным поводам, и доказывают, что у него нет прав на власть, потому что "кто угодно лучше, чем этот", а затем обнародуют доказательства того, что лучшим "кто угодно" является именно будущий диктатор. А четвертый проходит только в хорошо живущем и успешно развивающемся без лидера обществе. Такое общество называется республика или демократия, но не современная, а архаичная, сейчас у нас таких нет. Хотя похожая модель была воссоздана Алисой в очень небольших масштабах. Ну и наместник, разумеется, их всех перестрелял, кого не сжег его зам по безопасности.

Услышав это, Дейвин дернулся в кресле, а Димитри скривился, но оба промолчали: это был не их разговор.

– Так вот, - продолжала правозащитница, - придя в такое общество, можно просто объявить конец этого бардака и назначить себя главным, якобы ради упорядочения процесса принятия решений. Такой главный будет не лидером, а тираном, а что до процесса принятия решений, то вот тут и начнутся сложности.

– Какие могут быть сложности?
– слегка удивленно спросила досточтимая.
– Общество успешно подчинено, вопрос закрыт. Разве не так?

– Да нет, - улыбнулась Лейшина.
– Они только начинаются. Тиран, в отличие от лидера, зависим от тех, кого себе подчиняет. От общества, лидера которого он сместил, чтобы взять власть. От группы верных, создавших ему репутацию и отдавших власть в его руки. От мнения людей, которым он же и доказывал, что он лучший "кто угодно" из возможных. От того, насколько бывшим жителям республики нравится, как он принимает решения. Лидеру проще: "Я не нравлюсь? Ну я пошел" - и разговор окончен. Грустно, конечно, но вполне переживаемо - для лидера, не для общества.

– То есть вы знали, что мы зависим от вас, раньше, чем мы это поняли...
– заключила досточтимая.
– Но при этом для вас мы - неприличная, неправедная власть. Почему же вы согласились?

Правозащитница усмехнулась.

– Ну, для начала, последний праведный правитель тут кончился за сто с лишним лет до того, как власть вообще попала в ваши руки, но и по поводу праведности той власти были очень большие сомнения примерно посередине тех трехсот лет, когда она тут была. Мы сперва были настроены посмотреть, насколько вам вообще можно верить, но саалан повели себя даже не как клика диктатора, а как захватчики.