Между добром и злом. 2 том
Шрифт:
— С вечера на ночь, — уточнил Вайрин. — И пользовался экипажем одной из компаний извоза.
— Ясненько… но знаете, что я вам скажу, молодой человек. Может это сущая мелочь, конечно, но иногда у нас берут экипажи.
— В смысле? — прищурился он.
— Ну приходит человек и берёт экипаж.
— Можете пояснить? Человек просто приходит и берёт экипаж, но он не работает извозчиком, я верно понял?
— Да.
— И это не запрещено?
— Конечно запрещено брать кому-то постороннему экипажи компании, однако некоторые работники иногда позволяют кому-то из своих знакомых
— То есть экипажем может разъезжать и не извозчик вовсе, я всё правильно сейчас понимаю? — подался Вайрин вперёд.
— Всё так, как вы и сказали, господин сыщик, всё так, как вы и сказали, — закивал старик.
Вообще, практика была понятной. Ночью, когда с охраной можно договориться выпустить без какой-либо регистрации выезда, выходил не ты, а твой друг или ещё кто поработать заместо тебя. Ты просто временно отдавал своё рабочее место другому ночью, когда никто не спалит. Если тот умеет управлять упряжью, конечно.
Вайрин прикинул, какой фронт работ его ожидает сейчас. Заново объезжать все компании и выпытывать, уступал ли своё рабочее место кто-то или нет.
— Вы спрашивали про людей, которые выезжали в ту ночь, и сотрудников, которые в тёмную работали. Один такой в ночь ту и выехал. За него поручился наш работник, Проктар. Подошёл да говорит, деда, по-братски, не оставь в беде, человеку честному поработать ночью дай за меня, людей повозить. Я и закрыл на это глаза.
— Проктар сейчас здесь? — уточнил Вайрин.
— Проктар к матери уехал.
— А человек вы запомнили? Как он выглядел?
— Да не могу сказать, господин сыщик. Укутался в плащ, да цилиндр на голову нацепил так, что лица не видно. Только рука у него была чёрной.
— Чёрная рука?
— Да. Без перчаток был он, когда вернулся. Мою долю малую старику отдавал. Так одна рука чёрной была.
— Это шрам был татуировка? — уточнил Вайрин.
— Да зрение у меня слабое, господин сыщик, утром и не разглядел так, — пожал он плечами. — Но Проктар пару раз просил за него, говорил, умеет обращаться с экипажем, дай поработать ему сегодня на ночь.
— Этот человек у вас работает?
— Нет, ни разу не видел. Да даже лица его не видел ни разу.
Что получалось — кто-то через знакомых просил поработать экипаж в ночь убийства. Он не работает в компании извоза, а значит его будет и не найти даже по спискам работников. Только через человека, который ему одолжил своё место, позволив заступить вместо себя, так ещё и нелегально.
Почему вообще все такие умные пошли? Нет, чтобы облегчить задачу, работать самому в извозе, чтобы было проще его поймать, но нет, выдумывают всякие странные схемы, лишь бы скрыть следы. С другой стороны, а ведь хорошо устроился: соучастник, который развозит тела и подбирает жертв, или же сам убийца через подставного человека выезжает, делает дело и возвращает экипаж. Почти что невидимка, которого хрен поймаешь.
Даже все и будут искать его среди извозчиков, его попросту
— Благодарю вас за вашу помощь, мистер, — слегка поклонился Вайрин.
— Да не за что, — отмахнулся тот. — У меня у самого внучка есть, у которой уже дети. Я понимаю всё…
Человек с чёрной рукой…
Вайрин насчёт этого даже съездил к патологоанатому посоветоваться, и тот сказал, что чёрная рука бывает разве что при некрозе, а значит тому осталось жить недолго, но надеяться на это не приходилось. Поэтому, скорее всего, речь шла о татуировке на кисти. Возможно, он снял перчатку, проявив неосторожность, потому что та была запачкана кровью.
Хотелось тут же броситься в отдел и разослать всем ориентировки на подозреваемого, однако… Если там крыса, то всё очень быстро спустится на тормоза или будут искать вовсе не того. К тому же, если они напали на Кондрата, то где гарантия, что не нападут на него самого, чтобы скрыть правду? То есть, по-хорошему, даже заручиться поддержкой не у кого!
В самых расстроенных чувствах Вайрин поехал к Кондрату поделиться своим негодованием, а заодно просветить насчёт того, что ему удалось выяснить. Да и совет бы не помешал. Просто совет, что делать дальше, а с остальным он уже сам справится.
— Надо подумать, — нахмурился Кондрат, задумчиво потирая щетину на подбородке. — Значит, ты говоришь, что он работает в западной компании извоза, верно?
— Да. Всё сходится, — начал живо объясняться Вайрин. — Он просто невидимка, его не существует, как извозчика, так как он там не работает. Ему иногда даёт знакомый поработать, а значит, даже если мы будем искать по спискам, то не наткнёмся на ублюдка!
— Значит он в западном районе, так? — уточнил Кондрат.
— Берёт экипаж.
— Значит можно не обращаться в северный отдел, а послать ориентировку в западную, верно?
— Боюсь, что ориентировка на маньяка облетит все отделы, и крыса об этом узнает.
— Тем не менее, это будет значить, что она не перехватит её в твоём отделе и ничего не выкинет, а когда та разлетится по городу, уже что-либо изменить не сможет, так? — уточнил Кондрат принцип работы.
— Ну… так, да. Только я тут подумал… Кондрат, а что, если…
— Что, если ты станешь следующим? — прочитал он его мысли.
— Именно. Я готов защищать закон и хочу засадить ублюдка, но боюсь, что если попытались убрать тебя, попытаются и меня, но на этот раз уже наверняка, — поделился волнением Вайрин. — Я сделаю это, если ты скажешь, но…
— Я понимаю, Вайрин. Так рисковать слишком опасно да и не факт, что его самого не уберут, чтобы замести следы. Тогда другой вопрос, ориентировки на мелких мошенников и карманников будут распространяться между отделами?
— Такая мелочёвка? Не, никто этим заниматься не будет, — покачал он головой. — Обычно подобным не заморачиваются, если только за руку не поймают или прямо на улице не увидят перед носом. По средним и тяжёлым статьям они будут искать, и мы обычно в таких случаях кооперируемся, но тут вряд ли кто-то вообще почешется.