Между двух миров

Шеллина О.

Юдин момент уловил, и в следующем выпуске предоставил рецепт царской картошки – которой я его однажды накормил.

А ещё я узнал, что газету начали распространять по России. Иной раз всей деревней скидываясь, покупали и собирались все вместе на культминутке, где кто-нибудь грамотный читал все наши новости и сплетни.

Случилось то, на что я и рассчитывал, когда заставлял Юдина этим заняться в первый раз – газета начала потихоньку формировать общественное мнение. А так как Юдин был моим карманным журналистом, с небольшими перегибами, но куда уж без них, то и мнение формировалось то, что

было выгодно именно мне.

И произошло это как-то само собой без моего особого вмешательства, потому что мне иной раз не хватало времени эту самую газету просто прочитать, не то чтобы редактировать.

Мои мысли прервал стук копыт. Ехавшие по обе стороны от меня и Репнина гвардейцы напряглись, но, узнав всадника, расслабились и убрали руки со своих новеньких казнозарядных винтовках с капсюльными замками.

Они мало чем отличались от фузей, основное отличие было в том, что можно было стрелять, не опалив себе половину лица. Ни на дальность, ни на точность нововведения не влияли. Но я своих оружейников не торопил, я и так чувствовал себя катализатором, который немного ускорил рождение идей, уже витавших в воздухе, но родившихся всё же чуть-чуть позднее.

Эти же новые ружья готовили только пока для дворцовой гвардии и моряков, для которых лишние искры на кораблях – совершенно лишними могут стать.

Митька, а это был именно он, натянул поводья и прокричал издалека:

– Государь, Перт Алексеевич, князь, Алексей Михайлович, послал за тобой. Говорит, что всё получилось у него и он отдать тебе бумаги хочет лично в руки!

Я на мгновение прикрыл глаза. Да! Молодец Черкасский, я в нём всё-таки не ошибся, поручая ещё перед моим отъездом в Европу заняться этим весьма непростым делом.

– Возвращаемся, – скомандовал я и повернул Цезаря в сторону Москвы.

В небе всё ещё парил воздушный шар, сегодня время его нахождения в воздухе заметно увеличилось по сравнению даже со вчерашним. Невольно взглянув в ту сторону, я вспомнил, как вообще получилось его в небо с офицером воздухоплавателем запустить.

Эйлер выпросил для себя аудиенцию через неделю после памятного разноса в лаборатории. Войдя в мой кабинет, он несколько мгновений стоял возле стола, не решаясь присесть, а затем, вздохнул и, сев, обратился ко мне по-немецки.

– Я знаю, ваше императорское величество, что вы не любите, когда в вашем присутствии объясняются на языке, отличном от того, который является для вас родным, но, я прошу меня простить, так мне будет легче донести свою мысль.

– Говорите, господин Эйлер, если у вас есть что мне сказать, то я, так уж и быть, потерплю некоторые неудобства.

– Ваше императорское величество, то, что вы требуете от меня – это невозможно по определению, – он снова вздохнул. Ошибаешься, возможно, но, конечно же, не сейчас. Не до того, как запустится полноценный паровой двигатель. Я не перебивал его, и Леонард продолжил. – Я работаю вместе с Брюсом над творением вашего уникального деда, передача сообщений на расстоянии и уже имеем некоторые сдвиги, но до полноценного успеха ещё, конечно, далеко. Я долго думал и пришёл к выводу, что с моими шарами вполне могу на время заменить то устройство, которое чудесным образом улучшит нашу жизнь, как только мы придумаем,

как довести её до ума.

– И как же вы предлагаете решить эту проблему? – я смотрел на него с любопытством.

– Я выяснил опытным путём, что подъём в воздух не вредит жизни живых существ, правда, человек ещё не поднимался на моём шаре в воздух, но свинья, которая была последним пассажиром, спустилась на землю в полном здравии, лишь слегка испуганная. Полагаю, что мы сможем прекрасно поднимать в корзине человека, который к тому же будет способен поддерживать огонь в горелке, чтобы тёплый воздух в шаре не остывал.

– Это всё замечательно, но никак не помогает мне понять, каким именно образом человек в воздухе способен заменить изобретение деда?

– Я сейчас всё объясню, ваше императорское величество, – Эйлер всплеснул руками. – Тот шифр, который предложил использовать ваш дед, Пётр Великий, я смогу перевести в световые сигналы. Представьте, если поднять шары в воздух на определённом расстоянии друг от друга, и поместить в них человека, то они смогут передать очень быстро любое сообщение по цепочке. Я понимаю, что так не охватишь большое расстояние, но начинать нужно с меньшего. – Я задумчиво смотрел на него. Неплохо придумано. Мне просто жизненно необходима информация, и я готов вкладывать в её получение очень большие деньги.

– Ну, хорошо, господин Эйлер, я выделю определённое финансирование и создам специальный полк, состоящий из младших офицеров, потому что человек в корзине должен читать и писать элементарно быть обучен. Посмотрим, что у вас получится. Но мою первую задачу всё же не теряйте и пытайтесь её решить, дабы время вам будет позволять.

– Поберегись! – вопль откуда-то сбоку заставил меня пришпорить Цезаря, чтобы проскочить опасный участок, где вовсю шло строительство. Москва была перекопана, но кое-где уже можно было оценить тот результат, который я пытался получить.

– Фонари нужны, – пробормотал я. – Как только основные строительные работы закончатся, начнём ставить освещение сначала на центральные улицы.

– И что будем в фонарях жечь? – деловито поинтересовался Репнин.

– Не знаю пока, надо думать. Не масло – это точно.

Лефортово уже было оснащено почти нормальной канализацией, и даже сливным бочком в моём личном царском унитазе. Вообще, конструкция его была примитивной, главное – это подача воды. И для этой цели в стратегических точках города строились водонапорные башни.

Вода пока подводилась из Москвы-реки и текла по деревянным трубам, но теперь предусматривалось быстрое добавление очередного элемента, при появлении в нём нужды.

Вот здесь я приложил руки на все двести процентов. Почти все чертежи были сделаны мною, с учётом местных реалий. Всё чаще и чаще я слышал про «дедову кровь», которая так внезапно во мне проявилась. Пётр первый тоже постоянно что-то чертил и строгал, так что я никого не удивил проснувшимися талантами.

Собственно, кое-какой водопровод в Москве уже лет сто как был, но я очень сильно его расширил и слегка усложнил. Опять же связав с канализацией, которую делали пока что на манер Римской «Большой клоаки». Не то, к чему я стремился, но на первое время сойдёт. Эйлер прав, нужно начинать с малого.