Между двух огней
Шрифт:
— Как Минни?
— Господин Лаваль, мы… — она покачала головой, и на ее глазах навернулись слезы. — Она ушла.
— Когда? — боль захлестнула меня. Лишь волк не дал мне сейчас впасть в горе.
— Пять дней назад. Мы ждали вас, но… Надо было похоронить ее. Она на заднем дворе. Простите.
Я, молча, вышел из дома и, не оборачиваясь, направился в лес.
Все кончилось.
— Брат Дамьен, розы прекрасны, — коснулся моего плеча дрожащей рукой старый отец Мартин.
— Спасибо, —
— Спасибо, брат. О твоей доброте известно далеко за стенами монастыря.
Он взял меня под руку и, опираясь на палочку, сделал шаг. Лицо его было все еще приятно округлым, и если бы не слабость и скованность в каждом движении, я во век не поверил бы, что ему далеко за восемьдесят. Несмотря на болезнь, отец Мартин всегда был аккуратен в одежде, и я безмерно уважал его за это.
— Негоже представать перед Господом растяпой, — наставлял он в первые дни после моего появления в монастыре. В то время я еще не был садовником, братом Дамьеном, я был странником с юга. Имя — единственное, что осталось у меня от прошлой жизни. И любовь к земле.
Целыми днями я трудился в саду и труд мой был вознагражден.
В положенный срок сад зацвел, наполняя воздух пьянящим медовым ароматом. По словам отца Мартина, подобного изобилия цветов он не видел уже очень много лет. Я получал немалое удовольствие от работы с землей. Она забрала все мое горе. В ней я обрел своего Бога. Я знал, что моя жизнь в монастыре продлится не долго — очень скоро наступит момент, когда природа оборотня возьмет надо мной верх, и увядание сменится вновь цветением.
Мне было сорок. Рик обратился в этом возрасте. Я чувствовал, что это произойдет очень скоро. Год, может даже меньше. Но даже пять лет было бы слишком мало.
— Как ваше здоровье сегодня, отец Мартин? — спросил я своего спутника, пытаясь уйти прочь от грустных мыслей.
— Стараниями нашего Господа и брата Эрнесто лучше. Благодарю, брат Дамьен.
— Я рад это слышать. Надеюсь, завтрашний день принесет вам больше радости.
— С Божьей помощью. Однако думаю, к вечеру боли усилятся — через час брат Эрнесто уезжает в деревню.
— Что-то произошло? — нахмурился я. Никто из братьев не покидал стен монастыря, не будь в этом необходимости. Брат Эрнесто был талантливым медиком, и если в деревне случалась беда, с которой никто не мог больше справиться, то он незамедлительно спешил на помощь. Было ли дело в особой благосклонности к нему Бога или же знания его были столь обширны, но пациенты брата Эрнесто, в большинстве случаев, шли на поправку.
— Ты знаешь Марию Фирс?
— Наслышан о ее доброте и набожности, — после пострига я старательно избегал контактов с внешним миром.
— Дьявольский пес овладел ею, и теперь в своей утробе она вынашивает его дитя. Мы должны помочь девушке.
— Вы
— Это страшный грех, брат Дамьен, — мягко побранил меня отец Мартин. — Веками наша святая церковь искореняет зло. А зло проникло в ее чрево. Ребенок оборотня не должен появиться на свет.
— Оборотня? — я вздрогнул, не сумев одержать верх над эмоциями. Воспоминания прошлых лет вновь охватили меня. — Могу ли я сопровождать брата Эрнесто? Ему может понадобиться помощь.
— Конечно, — благосклонно улыбнулся он. — Я знал, брат Дамьен, что ты захочешь помочь. Можешь собираться — я предупрежу брата Эрнесто о твоем желании.
— Наша церковь учит смирению, но когда речь касается этих тварей, я не могу совладать с собой, — вздохнул брат Эрнесто, когда мы шли в деревню. — Подумать только, многие из них сами впускают дьявола в свои души, чтобы возобладать над звериным телом.
— А те, кто сделал это из благих побуждений? — все же спросил я, уже зная ответ.
— Никакие намерения не могут оправдать зло.
— Но в чем их грех? Они не убивают, и их душа контролирует животное тело, как и человеческое.
— Они посланники дьявола, — отрезал брат Эрнесто. Никакая логика не могла его переубедить. — Если ты сомневаешься, брат Дамьен, то очень скоро ты убедишься в моей правоте. Я знаю, что твои сомнения — лишь желание увидеть свет даже во тьме. Но здесь его нет.
Мы подошли к главной площади, и, оглянувшись по сторонам, брат Эрнесто уверенно свернул налево. Мы остановились возле бедного дома, стоящего на самом краю леса.
— Я должен поговорить с родными Марии и вместе с ними подготовиться. Я хотел бы, чтобы ты помолился с девушкой. Сейчас ей как никогда прежде нужна божья помощь.
— Хорошо, — кивнул я.
Мы вошли внутрь, и в нос ворвался острый запах плесени.
— Добрый день, миссис Фирс, — поприветствовал брат Эрнесто вышедшую нам навстречу женщину, мать Марии.
— И вам, брат Эрнесто.
— Брат Дамьен хотел бы поговорить с вашей дочерью, успокоить ее перед… — он запнулся.
— Мерзавка в задней комнате, — она бросила неприязненный взгляд на закрытую дверь. — Она отказывается от помощи. Боюсь, брат Эрнесто, дьявол уже овладел ее душой.
— Значит, надо действовать как можно быстрее. Дамьен, — он кивнул мне, и я, поняв его, направился к бедной женщине. — А теперь, миссис Фирс, мне нужны полотенца…
Я открыл дверь и вошел внутрь. В отличие от передней комнаты, эта была залита солнечным светом. Я на мгновение ослеп, а когда зрение восстановилось, я увидел фигуру девушки. Она сидела в углу комнаты, обхватив себя руками. Услышав шаги, Мария подняла на меня взгляд. Сперва ее глаза были пусты, но потом в них появилось осмысленное выражение.