Между двух стульев (Редакция 2001 года)
Шрифт:
– Вадимом?.. Мы назовем его Вадим? – не расслышав слов, сразу же потерял нить разговора Пластилин.
Воще Бессмертному с трудом удалось втолковать ему разницу между гласными «о» и «а», после чего Пластилин Бессмертный устыдился себя и с живостью обратился к собеседнику:
– Кто из нас двоих рискнет и начнет водить его?
Боюсь, что Вы, – быстро, но предельно негромко ответил Воще Таинственный.
– Не бойтесь, – тут же успокоил его Пластилин Бессмертный. – Бояться надо мне. За Вас… потому что
– Это только так кажется, что мне. А на самом-то деле – Вам! – Воще Таинственный любезно улыбнулся.
– Совершенно все равно, кто из вас двоих начнет водить меня, – попытался примирить их Петропавел. – Дело в том, что я вовсе не опасен.
– Никто и не думает, что ты особенно опасен… просто важно соблюсти некоторые формальности, связанные с нашей работой дрессировщиков, – в один голос сказали два дрессировщика.
Попрепиравшись еще некоторое время, они наконец решили – водить Петропавла вдвоем – и водить, на всякий случай, поблизости от наблюдателей, которые сбились в пугливую кучку возле ближайшего кустарника.
Поглядев на дрессировщиков да и на наблюдателей, Петропавел вдруг понял, что статус его весьма ощутимо изменился. Если с Ежом, которым он был еще недавно, все они считали возможным не церемониться, то Слономоську, которым он стал теперь, явно побаивались.
– Дай поводок надену? – услышал Петропавел с довольно почтительного расстояния уважительную интонацию.
– Милости прошу, – ответил, хорошо понимая условность какого бы то ни было поводка на существе, в структуру которого входит слон.
Ремешок, поясок, ленточку – в общем, черт-те что кое-как закрепили на шее… смешно. Впрочем, так-то оно и лучше: Петропавел в роли Слономоськи чувствовал себя способным разорвать даже кованую цепь. А тут – чуть ли не трогательно: вот тебе, дескать, поводок – исключительно элегантности ради.
И они осторожно повели его – Пластилин Бессмертный и Воще Таинственный, держась от Петропавла на расстоянии, заданном длиной поводка. Легонько переступая с ноги на ногу, Петропавел пошел за ними, продолжая размышлять о полученной от них странной, ох какой странной информации… Кусок сырого мяса он все еще держал в руке, не решаясь выбросить: мало ли зачем может пригодиться сырое мясо!
– Мяса он так и не съел, – практически молча заметил наблюдательный Воще Таинственный, – однако рефлексировать продолжает даже будучи водимым.
– Вы говорите обо мне так, – позволил себе наконец вмешаться Петропавел, – словно я уже умер и не слышу Ваших слов.
– Он все еще остается способным на членораздельную речь, – продолжал наблюдения Воще Таинственный, как бы подтверждая абсурдное предположение Петропавла. – Мясо несет в руке. Может быть, отобрать у него это мясо и самим съесть?
– А не укусит? – спросил Пластилин Бессмертный, недоверчиво поглядывая на Петропавла.
– Вы же бессмертный! – сказал, как ничего не сказал, Воще Таинственный. – Кроме того, попытка не пытка…
– Пытка, и еще какая!
– Воще отпустите поводок? – с ужасом зашептал Воще Таинственный. – И мне, что же, одному тогда поводок держать?
– Да заберите вы свое мясо! – Петропавел швырнул кусок прямо под ноги дрессировщикам.
– Он становится агрессивным, – как бы и не констатировал Воще Таинственный, у самой земли подхватывая мясо на лету и засовывая его за шиворот Пластилину Бессмертному. – Надо показать ему наше превосходство над ним.
– А в чем мы превосходим его? – ежась от холодного мяса за шиворотом, сам себя спросил Пластилин Бессмертный и сам себе ответил: – В численности. Надо убедить его в том, что нас больше, чем его… Но как мы это сделаем? – Он страшно растерялся.
– В принципе доказать это на практике не составляет особого труда: достаточно просто выстроиться перед ним в шеренгу по одному и рассчитаться на «первый-второй». Тогда ему сразу придет в голову, что он – по причине крайней своей малочисленности – не способен ответить нам тем же, ибо, даже если он скажет «первый», то подхватить эту реплику будет воще некому. Таким образом он и убедится практически, что его гораздо меньше, чем нас. Другое дело, устроит ли его столь примитивный способ доказательства. Как существо рефлексирующее он скорее предпочел бы некоторое умозрительное построение, способное натолкнуть его на мысль о нашем превосходстве.
– Вы правы, коллега! – с жаром подхватил Пластилин Бессмертный, обожавший всяческие умозрительные построения.
– И в этом случае цепочка наших доводов могла бы выглядеть следующим образом… – обстоятельно начал сызнова Воще Таинственный.
Петропавел с величайшим интересом наблюдал за этой увлекательной игрой ума. Он даже забыл о том, что в данный момент его дрессируют, – настолько поглотила его всепобеждающая жажда знаний.
– В основе процесса оперирования целыми величинами… а я надеюсь, что все участники данной непростой ситуации представляют собой целые величины, лежит…
– Не продолжайте, – перебил Воще Таинственного Пластилин Бессмертный. – Данная версия непригодна: придется дополнительно доказывать, что мы целые величины. В случае с Вами это просто, поскольку Вы Воще Таинственный, а не В Частности Таинственный, однако в случае со мной… Считать ли меня целой величиной в данный момент, если как раз в данный момент я представлен лишь в одном из своих возможных образов?
– М-да… – сник Воще Таинственный, но тут же и воодушевился: – Тогда лучше всего объяснить наше превосходство с помощью множеств!