Между плахой и секирой
Шрифт:
— Ничего страшного, — сказал Зяблик. — Надо «языка» брать. Все у него, голубчика, выпытаем.
Это в общем-то вполне реальное предложение вызвало у Смыкова странную реакцию. Он хрюкнул, словно нашатыря понюхал, и произнес будто даже со злорадством:
— Боюсь, братец вы мой, как бы нас самих сейчас «языками» не взяли.
Перестраховщик Смыков был известный, но сейчас, судя по всему, его опасения имели под собой почву. Площадь очень быстро опустела, хотя аггелы не убрались с нее куда подальше, а сконцентрировались в боковых улочках и заранее оборудованных
— Вон туда их татарин мотанул! К фонтану! — с подобострастием сообщил кому-то Оська-Иавал, затаившийся где-то в соседних руинах. — Я его сразу засек! Вы это, пожалуйста, не забудьте.
Ответа не последовало, зато сам Оська чуть ли не кубарем вылетел из-под защиты стен на открытое место. По выражению его лица и наклону головы стало ясно, что он только что заработал увесистую оплеуху. Расстояние от него до фонтана было метров пятьдесят, попасть из пистолета можно запросто, но парламентеров трогать не полагалось, а именно такие функции, судя по всему, и возложили на юного предателя.
Был Оська бос, одет в те же самые заскорузлые от крови шмотки, которые успел напялить в казино, морду имел синюю от фингалов и зуботычин, но старался держаться вызывающе.
— Ну что, попались! — злорадно поинтересовался он. — Мы знали, что вы сюда за бдолахом вернетесь! Заранее засаду приготовили!
— Ну и стервец ты, — сказал Зяблик с сожалением. — А как клялся! Как пощады просил! Как Каина грязью поливал! Как от веры своей отрекался!
— Я же понарошку! Чтоб планы ваши вызнать. — Оська воровато оглянулся назад, словно проверяя, как прореагировали на слова Зяблика хозяева его судьбы.
— Здорово я вас вокруг пальца обвел, а?
— Ой, здорово! И не говори! Молодец! — Зяблик даже в ладони захлопал. — Через весь Эдем нас провел. Через границу тайный ход показал. Стражу у люка продал.
— Нет, не продал! — взвизгнул Оська.
— Верно, это я оговорился, — согласился Зяблик. — Ты их не продал, а даром отдал… Да и потом орлом держался. Без твоей помощи мы бы столько аггелов сразу не замочили.
— А это вы врете! — Оська чуть не плакал от обиды. — Все равно я вас обманул!
— За это ответ держать будешь отдельно. — В голосе Зяблика появились угрожающие нотки. — От рогатых, вижу, тебе крепко досталось, но от нас вдесятеро больше получишь. Обещаю. А мое слово — кремень.
— Да вы… Да ты… — Оська опешил. — Вас же всех сейчас на сковороду загонят! Мало что запляшете, лизать ее будете! Вы уже покойники, считай! Если мне не верите, у очкарика своего спросите. Он-то знает, что вам давно каюк светит.
— Подождите, братец вы мой, — Смыков тронул Зяблика за плечо. — Дайте мне… Вас к нам, гражданин Иавал, с угрозами послали?
— Ага… Нет! — торопливо поправился он. — Сказать.
— Ну так говорите!
— Сейчас… — Оська снова быстро оглянулся назад. — Сдаться вы, значит, должны…
— Вот так просто взять и сдаться? — деланно удивился Смыков. —
— Нет… Не просто… Но добровольно… Сдаться, говорю, добровольно. — Оська даже ладонь к уху приложил, чтобы лучше слышать слова укрывшегося в развалинах суфлера. — Такую милость вам лично Ламех предлагает, пятый в колене Каиновом.
— Если здесь он, то пусть сам покажется.
— А это уже не ваше дело… Раскомандовались тут… Сначала сдавайтесь, а настоящий разговор уж потом будет.
— На каких условиях предлагаете сдачу? — осведомился Смыков таким тоном, словно торговался за стакан семечек.
— На прежних… — Оська действовал по принципу испорченного телефона: хотя и передавал текст куда следует, но половину слов перевирал или путал. — Следить будете, сами знаете за кем… Волю Ламеха исполнять… Заложников, само собой, оставите. Клятвам вашим тут никто не поверит. Дураков у нас нет… Но и с нефилимами поможете справиться… Один ведь сюда вместе с вами пришел. Доверяет, значит.
— Условия, откровенно говоря, не из самых почетных. — Смыков демонстративно зевнул. — Как вы считаете, товарищи?
— Это не условия, а издевательство! — патетически воскликнул Зяблик. — Дожили! Ссучиться нам прямо в глаза предлагают, да еще и заложников требуют! Нет, так не пойдет… У нас встречные условия имеются!
— Ну вы, козлы, даете в натуре! — Оська даже подпрыгнул. — В такое говно залезли и еще условия диктуете! Да вас же сейчас растопчут! Наших тут больше сотни! Вон уже миномет ставят!
Действительно, в дальнем конце площади целая толпа аггелов возилась с ротным минометом, похожим на зеленую самоварную трубу, к которой смеха ради приставили сошки.
— Миномет — это серьезно, — согласился Зяблик. — Хотя минометчики из вас такие же, как и летчики… Ставьте миномет, можете и сами раком стать, но условия наши выполнить придется. Если, конечно, жизнью дорожите… Перво-наперво доставьте сюда мешок бдолаха. Очищенного, по высшему сорту. Качество я сам лично проверю. Сам ты, пиявка болотная, поступаешь в наше полное распоряжение. На суд и расправу. Остальных мы, так и быть, отпустим с миром. До лучших времен.
Аггелы, со всех сторон окружившие площадь, в центре которой скрывались в пересохшем фонтане пятеро самых обыкновенных людишек, конечно же, слышали этот безумный монолог и сейчас должны были давиться от смеха. Это надо же — мышь, угодившая в кошачьи лапы, с миром отпускает своего мучителя, да вдобавок еще требует выкуп в виде куска сала.
Но почему-то никто не смеялся и едких реплик не отпускал. Даже самые тупоголовые аггелы насторожились, ощущая в речах Зяблика какой-то скрытый подвох. Разве может человек, начисто лишенный всех козырей, так нагло блефовать? Что-то здесь явно было нечисто. Если бы шевеление мозговых извилин могло произвести хоть какой-то звук, то над площадью стоял бы сейчас оглушительный скрежет. Растерянный Оська переминался с ноги на ногу, поглядывая то назад, в сторону развалин (это случалось чаще), то вперед, в сторону фонтана.