Между Сциллой и Харибдой
Шрифт:
«На диване с утра сидел выписанный из Германии за большие деньги немецкий специалист, инженер Генрих-Мария Заузе…
К началу служебного дня, когда инженер занял позицию у дверей Полыхаева, лицо его было румяным в меру. С каждым часом оно все разгоралось и к перерыву для завтрака приобрело цвет почтового сургуча…
После перерыва смена красок пошла в обратном порядке. Сургучный цвет перешел в какие-то скарлатинные пятна, Генрих-Мария стал бледнеть и к середине дня…, лицо иностранного специалиста стало крахмально-белым…
Генрих-Мария
…Через месяц очень взволнованный Заузе поймал Скумбриевича в буфете и принялся кричать:
– Я не желаю получать деньги даром! Дайте мне работу! Если так будет продолжаться, я буду жаловаться вашему патрону!
Конец речи иностранного специалиста не понравился Скумбриевичу. Он вызвал к себе Бомзе.
– Что с немцем? – спросил он. – Чего он бесится?
– Знаете что, – сказал Бомзе, – по-моему, он просто склочник. Ей-богу! Сидит человек за столом, ни черта не делает, получает тьму денег и еще жалуется» [50] .
– Сём-ка, – сказал я тогда сам себе, – а ведь такие эпизоды пишутся неспроста! Ни один юморист в мире, сам нарочно такое не придумает – человеческой фантазии не хватит. Это надо чего-то «конкретного» курнуть – обычный «кокс» из аптеки не поможет в таком юмористическом творчестве.
50
То, что эта история с нанятым, но не используемым немецким специалистом не высосана из пальца а имела под собой вполне реальные основания, можно понять прочитав книгу Волтерс Рудольф «Специалист в Сибири: немецкий архитектор в сталинском СССР».
После этого из инженеров, отсидевших срок в Ульяновском ИТЛ – но желающих продолжать сотрудничать с «Особым проектно-техническим бюро», была составлена «Комиссия по учёту, контролю и распределению кадров ОПТБ-007» (КУКРК).
Специальные «тройки» с грозными ксивами, раздобыв по запросу от НКВД же полные поимённые списки – объезжали места работы нанятых иностранных специалистов и, обнаружив реально «неприкаянных» – наподобие вымышленного Генриха-Мария Заузе, перевербовывали их в мою пользу.
Что самое удивительное и необъяснимое: советская система найма за границей работала чётко как часы. Отбирались действительно – самые лучшие специалисты имеющие безукоризненные рекомендации…
Но, Боже – как бесталанно и расточительно, а то и вовсе с нулевой эффективностью – их использовали на наших советских «социалистических» предприятиях!
Ну, что тут поделаешь, если даже сам Сталин – пока ничего поделать не может?
Переломить ситуацию я не в силах и мне лишь остаётся ею воспользоваться по известному принципу «нет без добра лиха». Таким образом, я снабжал кадрами не только растущую как на дрожжах ульяновскую промышленность – но и щедро ими делился с АО «Россредмаш», где Председателем Совета директоров был мой человек – Дыренков Николай Иванович.
Была,
Ну, да ладно!
Ещё одним источником хоть и молодых – но перспективно-ценных кадров, стали советские ВУЗы.
Исторически так сложилось, что слово «студент» у простого человека ассоциируется с каким-то – вечно голодным, незатейливо и неряшливо одетым существом. Что касается России, то во все времена это определение относится к нему в полной мере. Наш «Studiosus Vulgaris» никогда не жил в достатке, а после любой «Эпохи перемен» – оказывался на грани выживания и исчезновения.
Отлично помню Аннушку – нынешнюю законную «половинку» Василия Путина (Пукина), когда я впервые с ней познакомился в синематографе: она щеголяла в туфлях на деревянной подошве, с верхом – выкроенным из какого-то коврика и обрезков кожи. Платье ее, простенькое, с напуском на бедра по моде того времени – было явно пошито из какого-то выцветшего гобелена. Скорее всего – обивка кресла, окончившего свой век в буржуйке ещё в эпоху Военного коммунизма.
Когда я её досыта накормил в кафе мороженным и перед расставанием подарил дешевенькую шляпку – она была готова отдаться мне прямо в примерочной магазина…
Хахаха!
Это уже история – есть, что вспомнить.
После прихода к власти партии большевиков, классовый подход превалировал над другими в большинстве – подверженных революционным изменениям сфер социальной жизни и, высшая школа не являлась счастливым исключением в этом ряду. Даже на неформальном уровне – советское студенчество разделилось на «мужиков» и «жоржиков»: на выходцев из простонародья и из так называемых «бывших» – что тогда говорить об официальной позиции пролетарских властей?
Местные стипендиальные комиссии в вузах и техникумах, действовавшие под патронажем Центральной стипендиальной комиссии – решали вопрос по распределению скудных финансовых фондов в пользу социально близких, «общественно полезных» и имеющих заслуги перед Советской Властью.
Остальным была предоставлена благоприятная возможность крутиться по мере собственных способностей.
Кстати, специально для любителей «похрустеть»: и до Революции – стипендия нередко превращалась в «награду за благонадежность», правом получения которой – обладали далеко не все студенты Российской Империи.
Но даже студенты, попавшие в число счастливчиков – находились в положении между просто голодной смертью и просто голодным обмороком, ибо стипендия в тринадцать с полтиной рублей – была вдвое ниже минимального прожиточного минимума.
Но вопреки вся и всему, подобно неистребимой конопле Чуйской долины – советские студенты демонстрировали поразительное искусство выживания, достойное написанию отдельной книги [51] !
Подрабатывать репетиторством или иным интеллектуальным трудом, удавалось редко кому из них – поскольку эта кормовая ниша рынка, была занята немногим менее нищими советскими педагогами.
51
Александр Рожков «В кругу сверстников. Жизненный мир молодого человека в Советской России 1920-х годов».