Между Сциллой и Харибдой
Шрифт:
Это именно Авербаха, Булгаков «обессмертил» изобразив в Председателе «МОССЛИТа» Берлиозе и злостном литературном критикане Латунском…
Достала видать эта гнида, великого русского писателя!
Среди «бессмертных» литературных трудов главы пролетарских писателей, числится лишь соавторство книги «Беломорско-Балтийский канал имени Сталина» – написанной через десять лет после описываемых событий, да редактирование «Истории фабрик и заводов». Зато, под его чутким руководством к тридцатым годам все прочие литературные объединения «по интересам» будут
Это – полная жоп…па, дорогие товарищи!
В конце концов, даже власти поняли весь абсурд происходящего и в 1932 году разогнали весь этот балаган сцанными тряпками, создав взамен «Союз писателей СССР». Однако, наш «герой» и здесь выкрутился-вывернулся – сперва участвовуя в организации его Первого съезда, а затем войдя в состав руководства.
«Его время» настанет лишь в 1937 году, когда Авербаху Леопольду Леонидовичу – злые сатрапы-палачи «намажут лоб зелёнкой» в одном подвале с его родственником и ещё одной невинной жертвой сталинских репрессий – Генрихом Ягодой.
После бессонно проведённой ночи, найдя и разбудив бессовестно дрыхнущего Гешефтмана, плотно позавтракал с ним и, уже за чаем спрашиваю:
– Миша! Расскажи мне про своих московских «дам сердца».
– …???
– Про ваши с ними «чувства» не надо – я приблизительно и в общих чертах про них знаю. Кратко и сжато в форме военного рапорта: кто такие, какие знакомство водят, чем занимаются и чем на жизнь себе зарабатывают?
Не успел он открыть рот, как уточняю:
– Про откровенных шлюх не надо – мне их «способы» заработка не интересны.
– А у меня и нет среди таковых знакомств…
– Не сомневался никогда и ничуть, в твоём моральном облике, мой юный вьюнош. Так давай, рассказывай!
Барон, вообще – молодец!
Действуя по волчьему обыкновению – не резать овец близ собственного логова, в Ульяновске он лишь поддерживал приятельски-деловые отношения с представительницами прекрасной половины. Может и имеется там у него какая-нибудь вдовушка для удовлетворений сиюминутных «низменных страстей», но широкой общественности про то было неведомо.
Впрочем, «моя школа» – это я его с первого же появления строго предупредил:
– Миша, смотри не наследи!
Попав же со мной в Москву это весной, он как с цепи сорвался.
По не совсем внятной для меня причине, Мишка предпочитает «крутить любовь» с женщинами – как бы не в два раза его старше. Может, таков был его первый интимный опыт ещё до нашего с ним знакомства, может он с меня пример берёт – уже в открытую живущего с Председателем артели «Красный трактир» Софьей Николаевной Сапоговой, старше меня нынешнего на…
Трепаться о возрасте женщины – самое последнее дело!
Мишка недоумевает:
– Зачем тебе это?
Строго взглянув, насупив брови:
– Ты давай бухти!
Мишка пожав плечами «забухтел», а я его слушая продолжал размышлять…
– …«Паровозы надо давить пока они всего лишь чайники»! – задумавшись, вдруг произнёс я вслух.
– Не понял? – склонил голову вбок Мишка, прервав довольно живое повествование про свою очередную пассию.
Наливая себе ещё чайку:
– Любое вредное явление надо уничтожать в зародыше, хочу сказать.
После недолгой задумчивости, мой воспитанник-напарник спросил:
– А как определить – вредное оно или полезное, Серафим? Вот я вижу – ребёнок. Как определить – не будучи ангелом, вроде тебя: кто с него вырастет – великий учёный или гнусный мерзавец?
Задумываюсь в свою очередь, и:
– Если не лукавить, Миша – предвидеть такое и ангелу не под силу. Могу с уверенностью сказать лишь одно: процентов на восемьдесят пять – из этого ребёнка вырастет обыкновеннейший обыватель, серая посредственность… И слава Богу! Слишком много великих учёных и гнусных мерзавцев – человечество просто не выдержит, как биологический вид.
– Хахаха!
– И ещё запомни: среди «великих» – учёных, писателей, политиков, полководцев – без разницы, «гнусных мерзавцев» – как раз и, больше всего!
Глаза Мишки напоминают новенькие десятирублёвики:
– Не, ну ты и… Сказанул!
– И тем не менее – это так, моё юное – и пока ещё наивное дарование. И ещё запомни: как говорил наш ныне покойный Вождь и Учитель – «Иной мерзавец нам тем и полезен – что он мерзавец».
Тот, буквально в афуе:
– Он так и говорил?!
Утверждающе качаю головой:
– Ильич был циничным практиком до мозга костей – иначе он не был бы тем, кем стал. Конечно, в газетах эти его слова не опубликуют и в учебниках по истории их не напечатают… И нам бы с тобой поменьше трепаться, Миша. Понял?
– Могила!
Так, так, так…
Как обычно, с лёгкой иронично-дружелюбной улыбкой рассматриваю собеседника:
– Миша! Думаю, ты достаточно созрел для познания следующей ступени шпионажа.
«Разведывательная сеть» в Ульяновске – созданная им по моему заданию и методичкам, хотя и страдала рядом серьёзных огрехов – но действовала. Конечно, в основном – «детский сад – штаны на лямках», но пару раз я получал вполне серьёзные донесения – о готовящихся покушениях на целостность моего кошелька и смог их вовремя предотвратить.
Сам Гешефтман, изучив кроме «истории шпионажа» ещё пару брошюрок и сдав по ним «экзамен», вполне годился для чего-нибудь более серьёзного.
Смотрит по-волчьи умными глазами:
– Я слушаю тебя, Серафим…?
Не торопясь допив чай, затем пройдясь по кухне и, наконец вновь сев напротив него:
– Ты, это… Экзамены, или что там у вас в школе, сдал?
– «У нас» – итоговое занятие. Сдаю через два-три дня.
– Собирайся – через два-три дня ты едешь в Москву и, вот тебе задание на летние каникулы, Миша: до нового учебного года – надо создать в столице разведывательно-агентурную сеть…