Между вороном и ястребом
Шрифт:
– Великолепно...
– очень тихо сказал Грегор. и лакеи попятились оставив дворецкого одного перед ликом господского гнева.
– Что за горничная?
– Тильда, милорд' - с истовым старанием доложил болван-дворецкий
– Грегор едва не застонал. Впервые удобная традиция звать прислугу одинаково показалась ему какой-то... издевательски опрометчивой. Вот так захочешь узнать, что у тебя украли... Впрочем, какая разница?! Горничная есть горничная Если сама сбежала с джунгаро. значит, дура и непотребная девка1
– Из поместья недавно привезена.
– продолжал дворецкий.
– Пятнадцати лет, раньше звали
– И добавил, понизив голос и тоже делая маленький, незаметный такой шажок назад: - Сначала на кухне служила, а потом у миледи личной горничной... Пока ее светлость., пропасть... не изволили..
– Грегор прикрыл глаза — нелишняя предосторожность в его состоянии. Кидаться проклятиями в собственную прислугу - совершенно недопустимый дурно? тон. Не потому, что лорд не имеет на это право, а потому что следует владеть собой, а владеющий собой человек наказывает провинившихся слуг иначе. Сообразно их и своему положению
– Горничная ее светлости, значит. И ее же арлезийская кобыла. Этой самой миледи, которая изволила пропасть. Дворецкий, конечно, просто старался быть почтительным, но ведь лучше и не скажешь - именно, что изволила1
– А теперь случилось продолжение этого чудовищного непотребства':
– не открывая глаз, он попытался мыслить хладнокровно не позволяя рассудку сорваться в бездну слепящего гнева.
– Джунгаро. разумеется, могли украсть кобылу, будь она хоть сто раз арлезийка Слухи, что арлезийцы якобы выбирают себе одного хозяина Грегор всегда считал... мягко говоря, преувеличенными. Лошадь есть лошадь хот» и благородное но все же только животное, и приписывать ей верность, на какую не способны иные люди, попросту... глупо1 Разумеется, джунгаро с удовольствием свели бы дорогую красивую лошадь, но вот то. что исчезла только арлезийка, а прекрасные чистокровные итлийки остались на месте, явно говорило о присутствии Айлин! Не говоря уже о пропаже этой наглой девки, ее горничной!
– Но что Айлин делать в таборе?1 Проклятье ведь Грегор был уверен, что она скрывается у Аранвенов! Однако представить Дарру Аранвена посреди джунгарского табора даже более немыслимо, чем... Чем лошадь в кресле Великого Магистра1
– Но если Айлин действительно среди джунгаро... Грегор попытался представить хотя бы это - и вполне преуспел. Правда, он никогда не видел ни одного табора, потому вообразил его чем-то вроде двора Академии в первый день вакаций - шумный, запруженный экипажами и зерховыми лошадьми, тесный от толпящихся пестро одетых адептов... то есть джунгаро. Да. в такой обстановке Айлин была бы вполне на своем месте! Куда больше, чем в его доме, слишком для нее приличном1
– И все же от одной мысли, что жена могла сбежать от него даже не в дом Аранвенов - хотя бы пристойный дом Трех Дюжин!
– а в джунгарский табор, под закрытыми веками вспыхнули багровые круги. Это... даже не насмешка, это попросту плевок в лицо!
– Он открыл глаза и велел дворецкому:
– - Позовите лорда Аларика
– А сам подошел к щиту, оставленному бродячим отребьем. Редкостный покойник, значит?! Надо же. какая услужливость! Привезли прямо домой!
– Гнев все-таки прорвал плотину благоразумия, но Грегор направил его в нужное русло, откровенно наслаждаясь приливом сил, который захлестнул его. смывая усталость. Так, посмотрим, что у нас... Ого! А ведь и правда редкость! Неужели это Айлин подсказала
– возразил сам себе Грегор.
– Почему бы ей не разглядеть и кокон стригоя?» Что ж восхитительная неосторожность - притащить ему свидетеля, хоть и мертвого Могла бы сообразить, что для него это не помеха.
– Он зачерпнул силы, сформировал заклятие... Магия подчинялась так охотно, что Грегор пожалел только об одном - прямо в этот момент ему даже на дуэль вызвать некого! Жаль, что джунгаро убрались так поспешно. Ну ничего, сейчас он отыщет след и...
– Из какого ты табора?!
– рявкнул он, вливая силу и так грубо дергая остаточные некротические нити, что покойник не только открыл глаза, но и сел
– Это, конечно, была не призванная душа, а матрица личности, но свежая безупречно отчетливая и обладающая всей прижизненной памятью.
– Да какой это табор! — возмущенно проскрипел покойник в ответ.
– Вот в мое время табор был так табор, а это1 Тьфу! Старших не уважают' Вожак бабу слушает, по правую руку сажает' Пели, без души, плясали без почтительности, одели..
– Покойник оттянул пальцами ворот красной, пестро расшитой рубашки брезгливо ее осмотрел и решительно закончил: - Кое-как одели и даже шубой не накрыли' Пропали старые порядки'
– «Надо же. какой ревнитель традиций!» - подумал Грегор с невольным уважением, пробившимся через гнев, и принялся задавать вопросы, пытаясь добиться хоть чего-то осмысленного.
– Тщетно.
– Покойный старик был явно не против помочь некроманту - особенно при условии что тот накажет его соплеменников, забывших обычаи предков. А уж это Грегор сделал бы с превеликим удовольствием' Вот только джунгаро не смог ни сказать, как называется табор, ни хотя бы назвать имя вожака или той самой женщины, которую вожак сажал по правую руку.
– Вернее имен-то он назвал добрый десяток, вот только Грегор сильно сомневался, что хоть одного человека, пусть даже джунгаро, могут звать Сметаной Вран-ком или Звездочкой
– Да кони это1 Буду я еще всяких наглецов по именам запоминать! Вот кони — они другое дело' - даже рассердился на такую недогадливость покойник, а на вопрос, где. по крайней мере, может быть его табор, искренне удивился: - Да откуда ж мне знать? Сегодня - здесь, завтра - там, послезавтра - в чистой степи...
– На несколько мгновений Грегор заподозрил что его изощренно обманывают хотя прекрасно понимал, что матрица личности на это не способна Однако задав еще дюжину вопросов и получив блистательно бессмысленные ответы, вынужден был признать поражение. Покойный джунгаро искренне терпеть не мог своих родственников и намеревался, стае стригоем, начать бытие кровососа с охоты на соплеменников, но не мог дать ни одного стоящего намека, где их искать.
– Потеряв терпение. Грегор спросил, как сам покойник собирается найти сбои будущие жертвы? На что тот с таким же искренним удивлением сообщил, что никакой разницы между родственниками и чужаками не видит. Будет пить кров» из всех, кто попадется, так что рано или поздно наткнется на своих. И мечтательно облизнулся!
– Посмотрев на будущего стригоя и передернувшись от брезгливого отвращения Грегор уже хо~ел накрыть тварь Прахом веков, но передумал. Бросил вместо этого магические узы, стянув ими покойника с абсолютной надежностью, и велел ожидающему на приличном расстоянии лакею: