Между вороном и ястребом
Шрифт:
– Действительно, — сквозь зубы согласился Аластор.
– Кто еще...
– С трудом разжал челюсти, которые свело от злости глубоко вдохнул, вэщохнул и бросил - Продолжайте, милорд Как я понимаю, леди отказалась от столь... великодушного предложения?
– Да, ваше величество.
– склонил голову Аранвен, свезкнув серебром седины.
– Вместе с ним она отказалась от имени, титула и прав урожденной дворянки Леди Кармела сама предложила свсю руку королевскому архитектору, безнадежно влюбленному в нее простолюдину, не смевшему даже мечтать о браке с такой знатной дамой. Конечно. Юджин Роверстан узнал о ее несчастье, но согласился дать будущему ребенку свое имя и никогда не вспоминать обстоятельства его зачатия Семья де ла Гуэрра отреклась от леди Кармелы. оба двора ее тоже
– И не воспользуется.
– тяжелым холодным голосом подтвердил Дункан.
– Так же. как не ступит на землю Арлезы. пока не получит извинений от семьи де ла Гуэрра. Что, увы, не слишком вероятно. Однако это ее решение и оно незыблемо. В храмовой книге мое рождение записано на три месяца позже, чем случилось в действительности - по личному распоряжению милорда Ангуса, да благословят его Семеро.
– Он посмотрег на канцлера, и тот ответил сдержанным кивком, а потом добавил:
– Кровь Дункана проверена родовым камнем Дорвеннов, и результаты проверки хранятся в личном архиве моей семьи. Если пожелаете, заше величество, я готов их предоставить.
– Благодарю, обойдусь.
– отозвался Аластор и скривился - виски заломило от напряжения.
– Так почему вы не взяли корону, магистр? Грае на трон у вас не меньше, чем у меня А то и побольше - кровь-то старше!
– Как я уже сказал, ваше величество, на это много причин, - размеренно заговорил Дункан.
– Первач из них может показаться незначительной по сравнению с политическими интересами, но я люблю свою мать и не хочу напоминать ей о прошлом Увы. хотя мы оба с вами - бастарды, но есть огромная разница. Вы стали плодом взаимной страсти, а я - позорным последствием насилия. Сейчас моя матушка живет в любви и уважении, мой отчим любит меня так же, как лорд Валэдерсн - вас. а их дети чтят меня как старшего брата Если правда откроется, она принесет а нашу семью гсре и унижение. Матушке придется либо нарушить клятзу и доказывать, что она - невинная жертва, либо прослыть женщиной, предавшей свою кузину-королеву ради постели короля. Как вы думаете, во что скорее поверят люди?
– Как обычно - в самое худшге.
– подумав, сказал Аластор. и Дункан кивнул
– Именно, ваше величество. И если даже за давностью лет мы избежим ссоры с Арлезой, если удастся объяснить почему это преступление было скрыто Захотят ли лорды Дорвенанта увидеть на троне таксго короля?
– А почему нет?
– искренне удивился Аластор.
– Вы же происходите от сразу двух королевских линий1 Обстоятельства те еще, конечно...
– Он осекся, а потом, несколько мгновений помолчаз, сказал - Мне искренне жаль зашу мать. И я клянусь, что не считаю ее ни з чем виноватой, ho на трон у вас все равно прав больше'
– Ваше благородство как обычно делает вам честь.
– негромко сказал Дуикан.
– Однако посмотрите на меня беспристрастно, ваше величество. Дорвенант — северная страна, к южанам здесь относятся недоверчиво, а моя арлезийская кровь написана у меня на лице знаками, которые не стереть На троне Дорвенанта привыкли видеть ДорЕеннов не только по крови, но и по облику. К тому »:е я разумник, вам напомнить, что говорят о магах нашей гильдии? Думаете, сто лет - это большой срок, если речь о поклонении Барготу? И вот сразу после Разлома, устроенного барготопоклонниками. корону требует не просто бастард но явный южанин и. к тому же. маг белой искры. Трудно даже придумать, кто будет пользоваться у лордов и простого народа меньшим доверием.
– Но это же глупо...
– растерялся Аластор.
– Вы служите Дорвенангу и Ордену... Это... несправедливо, в конце концов1
– Далеко не все люди умны и справедливы монсиньор - пробормотал за его плечом Лучано.
– Вообше-то. их куда меньше, чем других - склонных судить по цве~у кожи или мантии. В Дорвенанте голубым глазам веэят больше, чем черным, а шутки про
– Лорд Фарелл праз - снова склонив голову, согласился Дункан.
– Вспомните хотя 6oi лорда Кастельмаро. ваше величество. После Разлома он поклялся вам в зерности не просто искренне а с восторгом. Потому что увидел перед собой истинного Дорвенна - светловолосого и светлоглазого, каждой чертой похожего на череду славных предков - и к тому же молодого героя, будто явившегося прямиком из легенд. Вы никому не были известнь, но даже это стало вашим огромным достоинством. Человеку без прошлого легче стать в глазах людей таким каким он пожелает Я же достаточно известен з Дорвенне и как сын королезского архитектора и как магистр Белой Гильдии, и сам по себе. Вы могли зыстроить вашу репутацию с самого фундамента, мне сначала пришлось бы сломать предыдущую и сровнять развалины.
– Поморщившись, Аластор снова про себя признал, что Дункан и в этом прав
– Все равно не верю, что вы бы не справились.
– сказал он из чистого упрямства - Зато вам не пришлось бы терять время на учебу, как мне. С лордом Ангусом вы давно знакомы, а в управлении королевством понимаете больше, чем весь мой Совет вместе взятый. Дункан, вы же действительно знаете - как и что нужно делать1. Еще и мысли читаете..
– Вот за это меня убили бы в первую очередь, — невозмутимо сообщил разумник.
– Люди, знаете ли. предпочитают хотя бы свои мысли оставлять при себе. Думаете, я бы смог объяснить, что мне не нужны их личные тайны? И что я не влияю на разум подданных магией, заставляя принимать выгодные мне решения? Кто бы мне поверил, ваше величество?
– Помолчав, он как-то неуловимо подобрался и сказал с таким каменно непроницаемым лицом, что чутье Аластора вдруг взвыло о непонятной опасности: - А главное, у них была бы веская причина этого опасаться Помните, я обещал вам полную откровенность?
– Так...
– нахмурился Аластор.
– Еще откровеннее? В чем теперь вы хотите признаться?
– В том. что само по себе способно привести меня на плаху даже без участия в заговоре, ваше величество, - роено сказал Дункан.
– В том, что ни з коей мере не является моей виной, потому что я это не выбирал, но в глазах людей мои оправдания стань это известно, не будут иметь никакого веса. В том, что должно было перекрыть мне путь к трону, даже не будь у нас других кандидатов на корону...
– Да говорите уже!
– не выдержал Аластор и почузствовал. как Лучано вдруг стиснул ему плечи - резко и больно, словно понял, что имеет в виду магистр
– Ваше величество, я - Избранный Баргота.
– отозвался Дункан и через пару мгновений оглушительной тишины мягко добавил: - Простите я понимаю, что мы и так взвалили на вас тяжкую ношу. И будь моя воля, я постарался бы и дальше держать это при себе. Но раз уж обещал откровенность...
– Пальцы Лучано медленно разжались. Аластор едва это заметил, оглушенный, словно на тренировке пропустил удар кулаком от кого-то из северян. Он даже головой встряхнул и поморгал, а потом воззрился на разумника с тупым недоумением. Избранный... Баргота?1 А у него вообще бывают Избранные?1 То есть.. Не как Почему...
– Лу, выпить...
– выдавил он еще через несколько мгновений, продолжая таращиться на Дункана и едва замечая обеспокоенные, вроде даже сочувственные взгляды обоих Аранвенов - Как Избранный?..
– Сорвавшись с места, Лучано бросился к шкафчику в углу и вернулся с бутылкой арлезийского, наливая его прямо на бегу. Сунул Аластору полный бокал и сам глотнул из горлышка. Аластор выхлебал кисловатое вино как воду - в несколько глотков. Шумно выдохнул, поставил бокал на столик...
– Как обычно.
– с учтивой невозмутимостью пояснил Дункан, и только в его черных глазах заплясали искорки, но что это было за чувство, Аластор не понял.
– Если Семеро могут избирать проводников своей силы, глазами которых способны смотреть на мир. а иногда и творить некие деяния, то почему этого не может Баргот? Он ведь когда-то был Восьмым и равным в кругу божественных сущностей.