Между живой водой и мертвой. Практика интегративной гипнотерапии
Шрифт:
Терапевт: Как вы думаете, с чем проблема связана?
Полина: Не знаю.
Терапевт: Вам не хочется после отпуска возвращаться обратно? Не хочется принимать решений?
Полина: Не хочется принимать решений.
Терапевт: Вам хочется после отпуска возвращаться обратно к жизни?
Полина: Как правило, да. Мне довольно скоро надоедает отдыхать. Через десять дней точно.
Терапевт: Еще какие возникают сложности?
Полина: Если я поеду в одно место, то другого ведь уже не будет.
Терапевт: А куда вам хочется ехать? Для примера: в одно место, во второе или вообще никуда не хочется ехать?
Полина (перебивает):
Терапевт: Может, вы выбираете поехать туда, или поехать сюда, или лучше никуда не ехать, а просто лечь лицом в подушку и не двигаться. Потом вы думаете: нет, нельзя, надо все равно что-то делать дома.
Полина (задумчиво смотрит перед собой): Какие-то варианты уже перепробованы. Пробовала оставаться дома. Дома тоже можно отдохнуть, вставать когда хочешь, вообще не вставать. В конце концов, кататься на лыжах в парке. Но все оканчивается какими-то делами дома, никаких прогулок.
На мой взгляд, проблема заключается в том, что у клиентки нет ясной идентификации. Она в каком-то смысле могла бы быть и тем, и этим, она принимает разные формы. То, что она переводчица, тоже отражает проблему отсутствия ясной идентификации, которая оставляет опасность того, что вдруг на нее что-то нахлынет, и она не сможет отвечать за себя. Отсюда такая тщательность, привязанность к внешним обстоятельствам, понятным обстоятельствам – это для нее способ хотя бы внешне себя идентифицировать, глядя извне, четко осознавать кто она.
Терапевт: А вторая проблема?
Полина (положила футляр для очков на колени, задумчиво чешет за ухом): Я поняла, что дома оставаться нельзя, нужно обязательно сменить обстановку.
Терапевт: Как вы думаете, вторая проблема с чем связана?
Полина: Физкультурная?
Терапевт: Угу.
Полина: Исключительно с ленью. Нужно переменить положение, подвигаться.
Терапевт: Есть образы, которые эту проблему иллюстрируют. Первый – спящая красавица. Так хорошо: лежишь себе в хрустальном гробу, раскачиваешься на цепях и спишь.
Полина (смеется, теребит футляр для очков): Это неплохо.
Этот мотив ей понравился. Потому что в нем заключено основное: не надо двигаться. Есть оболочка. За тебя уже все решено. Просыпаться самой не нужно. «Может быть, разбудят, но это уже их проблемы, а не мои. И главное, чтобы мне было гарантировано, что я – царевна. Я – спящая царевна, и моя профессия – спать.»
Терапевт: И никому до тебя нет дела.
Полина (смеется): Прекрасно! И главное, чтобы не будили!
Терапевт: И даже неважно, везут ли гроб в одну страну или в другую – лишь бы не будили. И пускай таскают, куда хотят.
Полина: В общем, везде одно и то же. (Согласно кивает.)
Терапевт: А вот если бы этот хрустальный гроб погрузили на дно океана, чтобы там было тихо?
Полина: Это не имеет значения, лишь бы не будили. (Поет.) Не буди-и-и меня!
Если говорить об оппозиции фокусировки-расфокусировки, то проблема Полины состоит в том, чтобы ее сфокусировать, а не расфокусировать.
Терапевт: А если это подверстать к тому, что связано со спортом, то главное – двигаться можно, но чтобы толчков не было, все было очень плавно. «Если уж меня в конце концов поставили на ноги и толкнули, я могу долго идти, но чтобы не надо было никуда поворачиваться, возвращаться…»
Полина (сначала согласно кивает, потом перебивает): И чтобы никаких групповых видов спорта, где есть соревнования.
Терапевт: Вы не верите в существование других людей?
Происходит резкий переход. Речь идет о том, что клиентка хочет жить без суставов. Вообще не шевелиться. Быть телом, в котором нет отдельных частей – ни рук, ни ног. Это же относится и ко времени. Лишь бы не меняться. Оказаться без ритма. Раствориться. Отказаться от какой бы то ни было фигуры. Целиком превратиться в фон.
Полина: Я не верю в то, что они могут быть полезны для меня. (Теребит рукав блузки и смеется. Терапевт смеется вместе с ней.)
Терапевт: Вы сами по себе, а они сами по себе?
Полина: К сожалению, это не всегда так. (Отодвигает стул, усаживается плотнее, закидывает ногу на ногу, руки скрещивает на коленях, кладет футляр для очков на стол.)
Терапевт: Что еще к образу вечного покоя? Хотели бы вы быть звездой в небе, чтобы о вас знали только астрологи?
Полина: Да. Астрологов мало, и они без дела не обращаются. (Закрыла глаза и откинула голову.) Да, хотела бы. Не Луной только, нет – звездой.
Терапевт: Как вы думаете, с чем это связано? Вас кто-нибудь когда-нибудь пугал?
Полина (откидывает голову, поправляет очки, смотрит «в себя»): Я не могу сказать, что-то должно было быть. Давайте не будем сейчас это трогать, потому что очень страшно. Где-то в возрасте от 3,5 до 4,5 лет, наверное, было что-то.
Терапевт: Откуда вы это знаете?
Полина (немного смущенно): Из астрологических карт.
Терапевт: А из ощущений вы что-нибудь знаете?
Полина (держит себя рукой за шею): Я даже не могу об этом говорить.
Терапевт: Хорошо… А если мы теперь вместе решим, что есть крепкий забор, который отгораживает какой-то отрезок жизни, отрезок времени, и мы туда не будем входить, то тогда другие отрезки будут более открыты?
Полина (достает из рукава платок и вытирает глаза): Вы знаете, у меня забор сразу за спиной. (Изображает это руками.) Сзади ничего нет, но зато очень много впереди.