Между живой водой и мертвой. Практика интегративной гипнотерапии
Шрифт:
Люди с запором часто что-то копят. Он тоже в некотором роде копит в себе, с трудом выделяет, копит знания, например… Лечение для него будет состоять в том, чтобы научить его копить разные вещи, переходить от одного накопления к другому. Он косвенно говорит о ритуалах… О том, что он использует ритуалы в своей жизни, в своих действиях. Такие люди обычно также очень скрупулезны, любят порядок в делах. С запором также связана ситуация, при которой страшно что-то потерять, и аккуратность, раздражение от всяких соринок, от того, что что-то
Терапевт: А что-нибудь вы копите? Кроме знаний?
Виктор: Езжу на семинары, для меня это очень значимо, и моя семья меня в этом поддерживает, несмотря на материальные затруднения.
Терапевт: А хотели бы вы что-нибудь собирать?
Виктор: Нет. Я хотел бы комфорта, иметь свое место, которого у меня нет нигде до сих пор – ни дома, ни на работе, хотел бы иметь стабильность…
Он опять говорит, что у него нет места. Говорит об этом по-разному: до этого он сокрушался, что один в городе, его никто не понимает, что он потерян на семинаре, у него нет инструкций, и он не понимает других людей, все говорят «да», а он говорит «нет». Я бы сказал, что это возвращает нас к мотиву рассеянного мальчика, который потерялся и который витает в облаках, в разных сферах, пытаясь где-то себя найти. Первым делом, когда видишь рассеянного ребенка, возникает вопрос, как между собой говорили его родители. Если родители говорят громко, не обращаясь к ребенку, то ребенок из этого просто выпадает, потому что понимает, что все это относится не к нему… Из этого соображения могли бы родиться мотивы для дальнейших вопросов или элементов наведения…
Терапевт: Вы рассуждаете так, как будто вы лошадь, которая хочет иметь свое стойло.
Виктор: Потому что у меня нет стойла. Потому что я лошадь, которая тянет телегу за всех и за всех отвечает. Я имею в виду – в семье, в ближайшем окружении.
Терапевт: А за кого в семье вы отвечаете больше?
Виктор: Я бы рад ни за кого не отвечать, но так сложилось, что я отвечаю за всех. За жену, за детей, часто отвечаю за многочисленных родственников.
Терапевт: Хорошо. Вы испытывали состояние транса, оно вам доставляет какое-то удовольствие?
Виктор: Я испытывал состояние транса, но я не знаю, что значит испытывать от этого удовольствие.
Терапевт: А что вы испытывали?
Виктор: У меня было ощущение, что я ничего не испытываю, но благодаря пресловутой амнезии я узнаю, что был в трансе. И по изменениям узнаю. У меня вчера, допустим, были изменения. Хотя остается ощущение полного контроля над собой, наличие внутреннего диалога, который у меня никогда не прекращается. Вообще мне стало лучше, мне раньше было вообще тяжело, сейчас я могу убрать внутренний диалог. Транс у меня невкусный, пресный такой…
Терапевт: А что вы любите есть?
Виктор: С этим у меня тоже проблемы. Я себя вынужден ограничивать во многом, и в любимом тоже. Например, я люблю сладкое, поэтому не ем сахар.
Терапевт: Что за странность?
Виктор: Потому что мне вредно его есть. Есть симптомы, если я не ем – они не проявляются, если ем – проявляются. Поэтому пришлось взять себя в руки, отказаться от этого, и я стал себя чувствовать лучше гораздо. Но я бы ел шоколад, ел бы сладкое…
Терапевт: Такое впечатление, что если бы вы были уже скелетом, то вам было бы лучше – во-первых, с едой меньше проблем, во-вторых, покоя больше, места можно меньше занимать, лежать себе где-нибудь, никто не трогает, место легче найти. Вам никогда не приходило в голову, что быть Кощеем Бессмертным, висеть на цепях в кладовке и ныть – это то, что вам нужно?
Виктор: Я не нытик. Я вынужден играть роль сильного человека. Но я не такой уж сильный.
Терапевт: Зачем вам так много знаний?
Виктор: Не знаю, может быть, воспитание, может быть, какие-то комплексы.
Терапевт: Вы вместо денег копите знания. Копите, и у вас со знаниями тоже запор образуется?
Виктор: У меня родители – малограмотные рабочие. Я младший, и все дети у нас с высшим образованием. В детстве считалось, что именно это и представляет ценность.
Терапевт: Значит, вы копите знания, и у вас от них образуется запор?
Виктор: Меня, даже когда я не хочу копить, тянет к знаниям. Я испытываю удовольствие от этого.
Терапевт: Груда знаний, и в ней трудно разобраться?
Виктор: Нет, мне в ней не трудно разобраться.
Терапевт: Значит, вы знаете, где там что лежит. Вы хороший кладовщик.
Виктор: Да, у меня порядок. Я думал, зачем мне все это нужно, и бросал это все, но я себя более комфортно чувствую, если все-таки получаю знания.
Терапевт: Если бы нарисовать карикатуру, то у вас в голове были бы книжные полочки, и на каждой что-нибудь лежало?
Виктор: Не совсем так. Там работает библиотека, и я в этих книгах очень легко ориентируюсь.
Терапевт: Вы в шахматы играете?
Виктор: Нет.
Терапевт: А в какие игры вы играете?
Виктор: В карты я играл на деньги – очень азартно. Но потом пришлось перестать…
Терапевт: Сейчас у вас семинары вместо карт?
Виктор: Я человек азартный – до добра это не доводит, приходится ограничивать себя.
Терапевт: Знания тоже до добра не доводят.
Виктор: Пожалуй, но все же это менее вредно.
Терапевт: Хорошо, но все-таки, от чего бы вы были счастливы?
Виктор: Это недостижимо…
Терапевт: Вы еще не сказали от чего, а уже говорите, что это недостижимо.
Виктор: Я бы хотел иметь свою неформальную школу, где был бы преподавателем. Я хорошо умею это делать. Могу самого тупого научить чему угодно. Я даже не знал, что у меня есть такие способности.
Терапевт (смотрит на Виктора очень значительно): Но есть один тупица, которого вы не можете обучить? (Смеется).
Виктор: Я не такого уж плохого мнения о себе.
Терапевт: Но вы сами так сказали. Это же у вас основная проблема – как приехать на семинар и обучить этого тупицу?