Междумирье
Шрифт:
Толстуха Элейн засмеялась, колыхнув животом:
– Это я все узнаю от человека, который близок ко двору.
– От мужа, что ли? Пока он обмеряет потные ноги рыцарей? – ехидно хмыкнула Мэри и, едва не подавившись куском, закашлялась. Элейн постучала ей по спине, намереваясь продолжить мыть кости Анетте, чья судьба ее волновала гораздо больше, чем участь королевской четы. Поэтому она пропустила укор в адрес мужа.
– Конечно, от него! Представляешь, милая Мэри, король лично велел подготовить для молодоженов праздничный стол, и уже сегодня будут резать быков, чтобы накормить приглашенных рыцарей. Представляешь, эта дурнушка Анетта
– А разве на свадьбу рыцари придут в доспехах?
– А как же! – возмущенно продолжила Элейн – Ведь они даже в них спят! И своим женам железные пояса одевают, когда на войну уходят. Чтобы они с другими мужчинами не могли встречаться, пока рыцарей нет дома. А если жена им надоедает, то они на этом железном поясе замок не открывают, говорят, что ключ потеряли.
Мэри с любопытством уставилась на глуповатую болтливую соседку и поскребла в затылке:
– Ну и ну!
– Анетте тоже потом такой пояс скуют, чтобы она своему шуту с рыцарями не изменяла.
– Ух, ты! – с деланным сочувствием произнесла Мэри, – бедная кухарка…
– А самого шута на свадьбу тоже облачат в доспехи, так что он даже не сможет встать с места. И Анетте придется нести его на руках на брачное ложе.
– Ну и дела! – запрокинув голову, громко захохотала Мэри, и ее тощий живот мелко затрясся под фартуком. – Наша Анетта потащит на себе рыцаря. В ней самой шесть пудов, как и в тебе – еще и его волочь на спине!
Элейн подобрала толстые губы и сердито посмотрела на Мэри.
– Мужчины любят мягкое большое тело, об него хорошо греться в постели. И вдобавок об него не колешься, как о сухую палку!
– Зато от толстух всегда воняет потом! – немедленно разъярилась Мэри и двинулась на обидчицу. – Ишь, пришла здесь, стоит, как бочонок, заняла полкомнаты. Иззавидовалась чужой стройности. Да на мое платье ткани уходит в два раза меньше, чем на твой жир!
– Да на что тебе платье купить! Голодранцы, только и умеете – пиво варить, а в доме одни лепешки на столе. Ходишь в обносках, потому и худая, как щепка! Это ты мне завидуешь, потому что на меня смотреть приятно, а трогать – еще лучше. А у тебя одна кость, собакам на горе!
Мэри замахнулась на обидчицу пестиком:
– Вон отсюда! Пришла, квохчет, как курица. Анетта то, Анетта се! Завидуешь, что кто-то лучше тебя будет жить. Сама готова была бы бегом за шутом бежать, если бы тебя пальцем поманили.
– Все лучше, чем с твоим бездельником жить!
Элейн выскочила за порог, а довольная наконец-то разразившимся скандалом соседка завопила на всю улицу:
– А ну, марш из моего дома! Ходит тут, чужое счастье высматривает! Про короля всякие гадости болтает. Ишь, какая умная нашлась, чтобы лезть в чужую жизнь. Без тебя не разберутся, кому на ком жениться и кому с кем любовь крутить. Сама спит и видит, как бы с моим Риком на сеновал залезть. Вот попрошу кузнеца, чтобы выковал железный пояс, а муж тебе его на день одевал и на ночь не снимал, чтобы не шастала по чужим мужикам!
Изрядно перепуганная, Элейн бегом бежала от дома своей обидчицы. Остановившись в конце улицы, она все еще слышала, как Тощая Мэри выкрикивала в ее адрес проклятия и угрозы. Элейн, слегка отдышалась, одернула юбку и постучалась в новую дверь, чтобы рассказать соседке свежую новость о бедной кухарке.
На голове Анетты всеми цветами радуги
За ту неделю, что шла подготовка к грядущей свадьбе, Эктор даже немного помолодел и просветлел лицом. По его заказу сапожник (муж толстухи Элейн!) сшил сапоги с самыми высокими каблуками, которые только могли быть у мужчины. На них шут выглядел немного выше своего роста и мог губами дотянуться до крепкого плеча невесты. Лучший портной Камелота сшил ему праздничный наряд – красный бархатный камзол с множеством серебряных пуговиц и потайных швов, умело маскирующих недостатки фигуры. Штаны были немного шире положенного, но если бы их пришлось шить правильно, то они бы подчеркнули кривые ноги Эктора. Подмастерья портного смастерили специальный колпак, очень высокий и украшенный колокольчиками вдоль полей. Это сделало шута еще выше. Цирюльник уже несколько раз начесывал его волосы в разные стороны, примериваясь – сделают ли кудри более симпатичным морщинистое лицо шута?
Для Анетты тоже шили свадебный наряд. Несколько десятков метров дорогой парчи, привезенной рыцарями из очередного похода, ушли на ее платье. Пышные плечи невесты должна была украсить накидка из меха лисы, изловленной по приказу короля в его лесу. Но было лето, и облинявшая шкура казалась облезлой, поэтому решили заменить ее дамасской шалью.
Еще неделю назад Анетта и не могла мечтать о таком счастье, неожиданно свалившемся на ее круглые плечи. Когда ее позвали к Артуру, она едва не умерла от страха. Она никогда не видела короля близко, поэтому не ждала ничего хорошего от этой встречи.
Артур, впервые увидев избранницу своего любимца, едва не расхохотался – до того несуразной ему показалась Анетта на фоне маленького Эктора. Напуганная кухарка так тряслась на своих смотринах, что едва сумела выговорить свое имя. И когда король спросил, согласна ли она выйти замуж за Эктора, девушка закивала головой – она была готова на что угодно, лишь бы ее быстрее отпустили. Тем более, она совсем недавно работала на кухне и не знала имени шута. Но стоило королю указать на спешащего к ней Эктора, Анетта едва не лишилась чувств: это был маленький горбун! Девушка так громко ойкнула от страха, что тот нерешительно остановился на месте. Но король сурово посмотрел на кухарку, и она молча протянула шуту руку в знак своего согласия.
Сидящая рядом с троном Гвиневра едва не расплакалась. Она не любила шута, и их чувства были взаимными. Ей стало очень жалко девушку, чья судьба стала игрушкой королевской прихоти. Но Анетта была невероятно богата телесами, а ее родители настолько бедны, что надеяться на хорошего жениха не приходилось. Тем более, ей уже двадцать три, и она считается старой девой. Но выйти замуж за уродца – это тоже не подарок.
Гвиневра взглянула на мужа вопросительно, но у того лишь заиграли скулы.