Мгла моего сердца
Шрифт:
— Считаю, и ты думаешь так же! — да, уверенности этому невыносимому типу не занимать, но я, словно пьяна, мне хочется жить, пусть даже еще несколько минут.
Обидно расхохоталась, поднимая левую руку, где сверкала жемчужная нить:
— И все-таки я говорю «нет» в ответ на твое предложение! Нет, нет и еще раз нет! — хохотала так сильно, что опять выступили слезы. Вытерла их, притихла, глядя, как сужаются, светлеют, мерцают глаза Айвена.
— Кто? — изменившимся голосом спросил он, овладел своими эмоциями, широко ухмыльнулся. — Это не было предложением!
Новой, более бурной, мощной волной поднялась в моей душе ярость, когда я мысленно согласилась с Айвеном. Да, спору нет, он все решил тогда за меня.
Несколько минут взаимного удовольствия, и мы расстались бы. Он получил бы медальон и скрылся, оставляя мне сожаления и разбитое сердце. Никогда больше, ни с одним мужчиной я бы не была счастлива, проклятые жемчужины всегда и везде напоминали о купальской ночи и демоне, с которым я ее провела. И в любую минуту, надумай он вернуться, я бы приняла его без сомнений! Тварь! Мерзкая, самодовольная тварь, которая отравила одним присутствием мою душу, испоганила всю жизнь! Неужели покорюсь, сложу лапки на груди, смиренно прося о быстрой смерти?
На красивых губах Айвена завораживающе медленно показалась улыбка, доказывающая, что он узнал о моих мыслях. Сделал шаг, отчего я прилипла к деревяшке, а он снова задал вопрос:
— Кто?
Сдаться сейчас, значит, признать поражение и уйти с миром, оставляя ему все: радость бытия, ощущение победы, подарок крестной. Стараясь не думать, я небрежно уронила:
— Я не спрашивала имя!
— Не играй со мной, Лизавета! Это становится интересным, разумеется, для меня, а вот тебе, девочка, боюсь, не понравится!
— Почему? — меня привлекала игра с огнем, потому что моя жизнь все еще продолжалась.
Айвен разгадал мой замысел, улыбка его стала предвкушающей, а слова жалили, словно злые пчелы:
— Лиза-Лизавета, что ты делаешь? Всего лишь пытаешься продлить минуты своей никчемной, жалкой жизни!
— Пытаюсь, — ни к чему было опровергать, но и сдаваться я тоже не собиралась, решила уколоть врага. — Чего и тебе советую! Зря ты повернулся спиной к двери, вдруг кто-то надумает повторить попытку и убьет тебя?
— Кто-то? — Айвен, точно издеваясь, разогнул правую руку, которую во время разговора держал за спиной. В лучах солнца заиграл клинок, тот, который недавно находился глубоко в его плоти. — Я знаю, чей это кинжал!
Бьянка! Кажется, в этом столетии ее зовут так!
Я даже не поняла, как сумела вдохнуть, а Айвен продолжил добивать меня, пока только словами, но какими:
— Та еще лгунья и предательница! Знаешь, когда-то давно, до нашего с тобой появления на этом свете, Бьянка, которую тогда звали иначе, и Ярослава были лучшими подругами! — По очереди указал на меня и на застывшую, пытающуюся слиться с обстановкой Надю. — Как вы! Но, — поднял вверх указательный палец, — потом Бьянка предала Ярославу и увела у нее мужчину!
Моего отца! — пояснил сразу. — Ну, Ярослава
Я устала бояться, устала рыдать, устала страдать и чувствовать себя беспомощной! Кто я для этих существ? Кем я была для погибшей Ярославы, которую любила всем сердцем? Отчаяние струилось по венам, заменяя кровь, ускоряя ее течение, заменяя все прочие чувства дурью, что кипит и требует выхода. И больше не думаешь, просто произносишь, едва шевеля окровавленными губами:
— Хочешь вернуть медальон папаше? Да? Подойди и возьми! — дрожащими от не проходящего волнения руками я сорвала медальон и протянула Айвену на раскрытой ладони.
Он не кинулся, как я рассчитывала, кивнул и сделал шаг. С жизнью своей я давно успела проститься, поэтому стояла и прямо, ничего не утаивая, смотрела на Айвена. Наверное, я перешагнула ту, невидимую черту, за которой пропадает страх смерти. Больше я ничего не боялась!
Как и не удивлялась ничему! Поэтому не вздрогнула, когда самый настоящий арбалетный болт пробил плечо Айвена, пригвоздив его к стене.
Откуда я узнала, чем именно был железный стержень, прилетевший с улицы, разбив стекло? Видела в кино! Иногда телевидение бывает полезно! За первым влетел второй, третий и четвертый! Айвен оказался пришпилен к стенке, но сознания не потерял, пытаясь вырвать железки из своего тела. Еще раз восхитилась его силой воли, ведь испытывал сильную боль, у меня бы так никогда не получилось при всем желании!
— Лизка! — крикнула Надя, вскакивая, подбегая, и мы обе ошарашено проследили, как растворяется в сияющем воздухе окно вместе с решеткой.
Не прошло и секунды, как Бьянка заскочила на подоконник:
— Скорее! Иначе не успеем!
— Сдохнешь, сучка! — пообещал Айвен, глядя исключительно на Бьянку, и тут же выдернул один из болтов.
Инстинкт самосохранения — один из самых главных для человека — сработал. Мы с Надюшей, как очумелые, рванули к окну. А Бьянка ответила Айвену:
— Быть может, но не по твоему хотению! Ты слишком слаб, чтобы тягаться со мной, мальчик!
— Посмотрим! — сказал он и выдернул второй болт.
Теперь нас и подгонять не нужно было, мы взлетели на подоконник и сиганули вниз, благо находились на первом этаже.
— Полегче! Мы еще не в моей машине! — предостерегла Бьянка.
Мы остановились, будто услышали сигнал. Надя едко посмотрела на меня, и я знала, что означает ее взгляд.
— Почему мы должны верить тебе? — спросила я у Бьянки.
— Не знаю! — пренебрежительно откликнулась она, сделала вид, что задумалась, произнесла. — Разве что, не совсем дурные! Видели, как я спасла ваши жизни! И не думайте, что сумеете ускользнуть от Айвена. Маячок, что на твоей руке, Елисава, поможет полукровке разыскать вас! При условии, что сумеете спастись от других полукровок, которых Айвен оставил у входа! И еще один пункт — там же, у крыльца, полным-полно полицейских! Они отмерли, когда Айвен упустил контроль!