Мгла моего сердца
Шрифт:
— Эвелину, кстати сказать, переехали машиной. Угадаете какой?
— Той, что мы оставили в лесочке по пути следования, когда ты забрал нас, — уныло произнесла Надя, но тотчас вскинулась. — Но это сделали не мы!
Горячо ее поддержала:
— Точно видела, что «канарейка» осталась жива! Да, по дорожке мы ее протащили, но она отпустила ручку, и когда я оглянулась — Эвелина ковыляла за нами.
— Тогда угадайте, какое из дорогих семейных украшений входит в число краденых?
Я безмолвно подняла левую руку, и Андрей кивнул:
— Угу! Нить розового жемчуга
Что я могла ответить, только пожала плечами, но он не оставил меня в покое:
— И почему она все еще у тебя на руке?
Я отвернулась, и Андрей повернулся к Надин. Ей ничего не оставалось, как солгать:
— Застежку заело, и ожерелье не снимается. Нужен мастер.
— Ага! — Коневский не поверил, но допытываться не стал, хмыкнул и велел.
— Собирайтесь!
Ни одной из нас не хватило сил подняться, усталость все больше и больше напоминала о себе. Я прикрыла зевок рукой и услышала жесткое от Андрея:
— Собирайтесь! Снова повторять не буду!
— Объяснишь? — устало поинтересовалась Надюша.
— Если кратко, милая, то вы в полной заднице! И я с вами заодно! Наверху уже знают, что мы с тобой созванивались! Еще немного и ребята выяснят, куда я ездил утречком! Так что, решайте, будете тихо сидеть и ждать, когда нас повяжут, или попробуете скрыться! — присел на корточки, прислонившись к стене.
— А ты… — начала Надя, но Коневский ее прервал:
— Не парься! И у меня есть друзья, один вот по внутреннему каналу предупредил, когда я подъезжал к работе в свой выходной!
— А если…
— Вам нужно поторопиться! — медленно выпрямился и поманил нас за собой.
На улицу мы не вышли, спустились на этаж ниже, и Коневский, в который раз осмотревшись, вынул из кармана ключ и открыл обычную деревянную дверь одной из квартир.
— А где… — проявила любопытство Надин, но Андрей поспешно приложил палец к ее губам, и только когда вошли, ответил:
— Римма Михайловна за город уехала, а мне оставила ключ, чтобы цветы поливал. Но вы не засиживайтесь, и, как только меня заберут, уходите через чердак, ты должна помнить, — в первый раз за все время его губ коснулась улыбка.
Надюшка нахмурилась, а потом неожиданно бросилась, обняла бывшего мужа, прильнула к его рту. Я деликатно прошла в комнату, чтобы не мешать.
Здесь стоял диван, укрытый лоскутным покрывалом. Присела, прикоснулась, провела, рассматривая разноцветные лоскуты. Незаметно прилегла на вышитую подушку, прикрыла веки. Наползла дремота, позволила забыться.
Пробуждение было резким, будто кто-то толкнул. Не сразу поняла, что происходит, только услышала всхлип подруги. Встала, и словно в замедленной съемке, увидела, как Надя отодвигает тонкую штору. «Останови ее!» — крикнула невидимая Ярослава, и я метнулась к окну, потянула Надюшку на себя, и мы обе рухнули на ковер.
Тяжело дыша, она обернула ко мне залитое слезами лицо.
— Его забрали…
— Он знал.
— И все равно, — подруга рыдала без остановки, — он сделал это ради меня, потому что любит и всегда любил, а я не оценила-а-а…
— Насильно
Вдоволь наревевшись, мы решили поспать. Я окончательно уверилась, что Ярослава присматривает за нами, поэтому со спокойной душой упала в объятия Морфея.
Проснулась, ощущения не из приятных — казалось, что плыла, а потом меня выдернули из сна, бросили на твердые камни.
— Пора! — толкнула подругу, спящую в кресле-кровати.
Она, зевая, поднялась, огляделась, и тут в моем животе заурчало. Вопрос Нади был своевременным:
— Когда мы в последний раз ели?
Подсчеты в уме оказались неутешительными. Нормально завтракали мы позавчера утром. За окном было темно, и, отыскав часы, стоящие на комоде, мы поняли, что время перевалило за полночь.
— Умоемся и в путь! — Надюшка потянулась.
— Заглянем старушке-соседке в закрома? — не хотелось бы упасть в голодный обморок.
— Ну-у… — подруга первой направилась на кухню.
В шкафчике нашелся холщевый мешочек с сухарями, воду налили из-под крана и вскипятили в эмалированном расписном чайнике, кусковой сахар находился в сахарнице на столе. Ранний завтрак нам показался пищей богов.
— И мы готовы к подвигам! — жизнерадостная Надя воодушевляюще улыбнулась.
Не знаю, как к подвигам, но к борьбе мы приготовились. Надюшка отыскала и позаимствовала у старушки газовый баллончик, я, не мелочась, нож для разделки мяса. Нервно похихикали, долго слушали из-за двери, что происходит в подъезде, и, убедившись, что все тихо, вышли. Нож блеснул в лучах луны, заглядывающей в высокое окно подъезда. Надя моргнула и бросила на меня красноречивый взгляд, на что я шепотом, но убежденно уронила:
— Пригодится!
— Думаешь, их можно убить ножом для мяса? — саркастически осведомилась подруга.
— Думаешь, от них можно спастись при помощи газового баллончика? — в тон ей откликнулась я.
— Пригодится! — уверенно согласилась она, вынимая из небольшой сумочки ключ от чердака.
Как оказалось, Андрей предусмотрел все, за короткое время успел снять деньги, найти ключ, написать адрес своего наставника, который должен помочь нам.
Осматриваясь и нервно реагируя на каждый шорох, мы поднялись на пятый этаж «сталинки». Здесь находилась железная вертикальная лесенка, а на потолке — люк с висячим замком. Надюшка проворно забралась и попросила:
— Посвети мне! — вынимая небольшой фонарик.
Мне пришлось вытянуться во весь рост, чтобы помочь подруге. Замок открылся быстро, и Надин умело вытащила дужку, невзначай сообщила:
— Андрей следил… — отогнала ненужную сейчас грусть и с силой толкнула крышку люка.
Петли слегка скрипели.
— Помоги… — пропыхтела подруга, и я, кое-как запрыгнув на первую ступеньку, присоединилась. Нож пока оставила на полу, потом спущусь, заберу.
Ругаясь под нос, только очень тихо, чтобы не поднять народ, мы справились. И я осветила пространство. Первыми попались на глаза балки на треугольной крыше и провода.