Мгновения жизни
Шрифт:
Придя домой словно в тумане, проверив, дома ли Северус, и найдя его в собственной кровати, отчего-то потного, всполошенного и зачем-то натянувшего одеяло по самое горло, Эйлин растерянно поцеловала сына в макушку и, пожелав спокойной ночи, не в силах принять душ легла спать.
========== Глава 6. Разные новости ==========
– У меня для вас новость, - смущенно улыбаясь, сказала Эйлин, откладывая вилку в сторону, и, прикрыв глаза, набрала в грудь побольше воздуха. Речь уже давно была отрепетирована как мысленно, так и перед зеркалом, но сейчас она все равно чувствовала,
На подготовку и осознание нового для себя положения у Эйлин ушла почти неделя, и теперь даже Тобиас заподозрил, что с женой что-то не так, хотя та упорно отмалчивалась и, улыбаясь, заверяла его, что все в полном порядке. Она даже умудрялась скрывать токсикоз, отчаянно мешающий жить и лишний раз напоминающий о том, что беременность — не сон и ребенок внутри нее усердно готовится к жизни.
– Так что за новость? — Северус заинтересованно посмотрел на задумавшуюся маму, отправляя в рот кусок сыра.
– Хорошая?
– Хорошая, - улыбнулась Эйлин, - у меня… Нет, - она возвела глаза к потолку, но фраза никак не желала слезать с языка, - в общем… Твой папа и я, - теперь уже Тобиас удивленно посмотрел на жену, приподняв брови, предчувствуя, но боясь поверить в свои подозрения, - я беременна.
После произнесения последней фразы Эйлин показалось, что с души упал камень, но в момент падения случайно придавил своим весом мужа и сына, молча смотрящих на нее, едва ли не открыв рот.
– Ты уверена? — растерянно спросил Тобиас, чувствуя, как предательски сильно колотится сердце. В глубине души он уже знал ответ и даже с вероятностью до девяносто процентов мог сказать, когда этот ребенок был зачат.
– Да, это абсолютно точно, - сказала Эйлин, беря его за руку и улыбаясь, - ты будешь отцом двух детей.
– Двух? — воскликнул Северус, со звоном роняя вилку.
– Двух?
– Тебя и того, кто во мне, - поправила его Эйлин со смехом, - у тебя будет сестра или брат. Что скажешь?
Северус вздохнул, глядя на мамин живот и представляя, что там сейчас сидит ребенок, он хотел бы сказать многое, но все это звучало нецензурно, и потому он только растерянно нахмурился и пожал плечами.
– В конце февраля? — спросил Тобиас, просчитывая в уме предварительную дату родов, и, получив в ответ однозначное «да», только утвердился в своих догадках. — Ты в порядке? — обеспокоился он, заметив бледность жены.
Чувствуя приближение тошноты, Эйлин хотела ответить положительно, но, едва кивнув головой, сорвалась с места, стремясь успеть в уборную раньше, чем случится неприятность.
– И зачем тебе это? — спросил Северус, сердито глядя на отца, справедливо считая его виновником этого происшествия.
– Почему мне? Я не меньше тебя удивлен, и потом, что значит «зачем»? Так получилось, вот и все, - стушевался Тобиас, понимая, что сын далеко не обрадовался новости.
– Ты мне на прошлой неделе читал лекцию о сексе и предохранении, и с чего это у тебя «так получилось»? — не сдавался Северус, сверля отца взглядом и скрестив руки на груди.
– Я не хочу жить с ребенком в одной комнате, это моя комната! А если будет девчонка?
– Ребенок будет жить в нашей комнате, как и ты когда-то, - ответил Тобиас, игнорируя первый вопрос, - и кстати говоря, мама давно мечтала о втором ребенке. Ты что? — удивился Тобиас, заметив, что, услышав фразу о маме, Северус словно сдулся, и вся сердитость из его взгляда исчезла, сменяясь грустью и явной разочарованностью.
– Сев, ты же не думаешь, что мы будем тебя меньше любить, верно? — спросил он, протягивая к сыну руку, и тот морщась перетерпел прикосновение.
– Не думаешь?
– Не думаю, - сказал Северус в ответ, но вид его говорил обратное, - хотя я не могу сказать, что я рад. Извини.
С грохотом отодвинув стул и бросив через плечо, что хочет побыть один, он молча поднялся по лестнице и, зайдя в свою комнату, заметил, что сейчас отчего-то она выглядит очень темной и мрачной. Из-за плотных штор, не раздернутых с ночи, солнечный свет плохо проникал внутрь, создавая полумрак, и Северус, усевшись в угол комнаты, машинально крутил в руках волшебную палочку.
«Она хотела, - думал он, ощущая себя преданным и ненужным, - почему она хотела еще ребенка?!»
От отчаяния он запустил несколько заклинаний в носящихся под потолком жирных мух, но чувство досады так и не прошло.
– Северус.
Услышав голос, он поднял голову и молча пронаблюдал, как мама, тихонько постучав в дверь, медленно подошла и, сложив плед вчетверо, села, поджав ноги.
– Ну, что ты, милый? — сказала она, видя, как сын расстроен, и обняла его, прижимая к ноющей от любого прикосновения груди.
– Я ведь все равно тебя люблю, и папа любит. От того, что наша семья станет больше на одного человека, ты не перестанешь быть нашим первым, единственным и любимым сыном.
Северус шмыгнул носом, но упорно молчал, обнимая маму в ответ и думая о том, что скоро такого уже не будет и что даже сейчас, по сути, они уже не одни.
– Он отнимет тебя у меня, - пробормотал он, и Эйлин почувствовала, что слова явно были произнесены через силу, - я видел, как это бывает, мне рассказывали. Все носятся с младенцами, а старшие стоят в стороне.
– Я обещаю тебе, что такого не будет, - мягко сказала Эйлин, с улыбкой гладя черные волосы, - стоять в стороне — непозволительная роскошь. Я скорее буду просить у тебя помощи, чем позволю болтаться без дела. Так же, как и сейчас, я прошу помочь, когда это нужно.
Северус не нашелся, что возразить, но боль в груди стала гораздо меньше, и он, к собственному ужасу, даже представил, как помогает маме гулять с новорожденным, и не испытал при этом неприязни.
– Я же могу на тебя положиться, верно? Ты взрослый, умный и уже во всех смыслах зрелый, - сказала она, с усмешкой вспомнив, как Тобиас пожаловался ей на днях, что его тщательно подготовленная лекция о половом воспитании потерпела фиаско, так как сын оказался не по годам просвещенным.
– Уж не знаю, где он этого набрался, - сетовал Тобиас, - но, как мне кажется, если копнуть глубже, он мне сможет лекцию провести, и я много нового узнаю!