Мхитар Спарапет
Шрифт:
— Да будет благословен твой приезд, — дребезжащим голосом выговорила старая женщина в княжеском одеянии.
— Моя мать, — поспешил представить Артин.
Бек пожал морщинистую руку. Благословения старухи умножились. Ее стесняла тяжесть златотканого кафтана с круглыми пуговицами из золота и яхонта, давили драгоценные украшения головного убора. От напряжения, бедная, взмокла. Бек пожал руку и у жены Артина. И на этой чернобровой молодой женщине с испуганным взглядом и белоснежным лицом было не меньше украшений. Сама же она блистала такой красотой, что Бек даже слегка смутился. Возле нее стояли двое отроков, старшему из которых
— Вот вся моя семья, тэр Давид-Бек, — поклонившись, сказал Пхиндз-Артин. — И все мы готовы преданно служить тебе.
— Армянскому обету, — поправил Бек и, положив руку на голову улыбавшегося мальчика, спросил: — Не правда ли, глупыш?
Улыбка слетела с лица мальчика, и он пристально посмотрел на отца.
— Ребенок не понял тебя, тэр Давид-Бек, спроси по-персидски, у нас в доме не говорят по-армянски, — сказала жена Артина и побледнела, перехватив угрожающий взгляд мужа.
Брови Давид-Бека метнулись. Он резко повернулся и направился к двери. Артин побежал за ним.
Бек вошел в комнату, где его ожидали писец Магакия и оружейники. Те мирно беседовали, но при его появлении тотчас вскочили с мест. Редко видел Магакия Верховного властителя таким разгневанным. Бек дал знак, чтобы оружейники вышли; они тут же удалились. Глянув на смертельно испуганного Пхиндз-Артина, Магакия понял, что случилось нечто страшное.
— Ну! — задыхаясь, загремел Бек. Его трясло.
— Прости, — застонал Артин и тяжело опустился на колени. — Пощади слугу твоего, ошибся. Я не отступник.
— А дети твои? — закричал Бек. — Ты сделал их персами? Убил язык армянский?
— Каюсь, каюсь! — оправдывался Артин. — Они должны стать купцами, господин мой, не то…
— Молчи! Отступник! Языком держится нация, только языком!.. Землю у нас отняли, но мы остаемся армянами благодаря языку. А ты что делаешь? Убиваешь язык наш, предаешь свой народ?..
Бек все не мог успокоиться. Артин только молил о прощении.
— Мы льем кровь, чтобы сохранить незапятнанным дух армянский, а ты изводишь наш заветный язык, плоть свою поганишь? — вновь крикнул Бек в безудержном гневе. — Именно этого и желали нам вороги наши Шапух, шах Аббас…
Стоявший неподвижно Магакия уже чуял запах крови — того и гляди, Бек ударит Артина. Но нет. Этого не случилось. Он опустился на диван. Помрачнел, подобно небу, рождающему громы. Его удерживали не традиции гостеприимства. Имелись другие причины. Ведь Бек прибыл сюда, к этому заплывшему жиром Артину, который один понимал толк в добыче меди и вносил в казну немалые налоги, с тем чтобы наладить литье пушек и изготовление ружей. И добычу меди следовало увеличить…
— Подыми голову, — наконец заговорил Бек чуть мягче. — Хочу знать, кто учит твоих детей, — какой-нибудь армянин, предавший нацию?
— Нет, учитель у меня перс, — несмело ответил Артин.
— Вот как? — ядовито засмеялся Бек. — Я изгнал персов, а ты держишь у себя врага нашего? О скольких ты головах? Немедля гони его из земли моей! Иначе повешу тебя, клянусь могилой матери, повешу… Сегодня вы позабудете язык свой, завтра — веру, а потом и родину и то, что вы
Прошло много времени, прежде чем Бек несколько успокоился. Он направил одного из своих ратников в Татев с просьбой, чтобы епископ Оваким прислал приличного учителя для воспитания детей Пхиндз-Артина.
Еще не рассвело, как Давид-Бек вызвал оружейников. Они явились отдохнувшие, в новых одеждах, приободрившиеся. Сердце Бека наполнилось радостью, хотя лицо по-прежнему оставалось хмурым. Пригласил оружейников сесть напротив, на тахту. С минуту о чем-то думал. Затем наклонился к ним поближе, будто собирался поведать великую тайну:
— Вы должны лить для меня пушки. Услугу вашу буду вечно помнить. Что скажете на это?
— Лить пушки, тэр Давид-Бек, это наше ремесло, — ответил Врданес. — Дай нам только место и помощников.
— Такие пушки, которые можно было бы возить на верблюдах и мулах.
— Сможем.
— Потом будете лить и большие, чтобы перевозить на арбах. Не всегда нам жить зажатыми в горах. За перевалом Вайоцдзора лежит Араратская долина…
— Да исполнит господь твои желания! — У Врданеса засверкали глаза.
Позвали Пхиндз-Артина. Тот вошел, боязливо втянув плечи. Смиренно поклонился. Бек не ответил на приветствие, недовольно спросил:
— Прогнал перса?
— Да, да, тэр Верховный властитель, я выпроводил его, — поспешил с ответом Артин.
— Хорошо сделал. — Бек встал. — Хочу осмотреть твой дом, твои кладовые с медью. Веди.
Во дворе навстречу им двинулись, злобно рыча, сытые, большеголовые собаки. Где-то вскрикнул фазан. Бек взглянул на небо. На востоке светился молочно-белый горизонт. Словно кто повязал верхушки гор белой лентой.
Показав многочисленные комнаты, мараны [26] и кладовые, Артин ввел Бека в большое полуподвальное помещение с широкой дверью и высокими окнами. Здесь всюду высились сложенные один на другой толстые, длинные листы литой и формовой меди. Было их очень много. Глаза у Бека засверкали. Он трогал куски меди, ощупывал рукой мешки с купоросом и серой. Наконец остановился посреди помещения и спросил оружейников:
26
Мараны — помещения для хранения вин.
— Ну как, удобное тут место?
— Подходящее, — кивнул Врданес.
На улице уже вовсю щебетали птицы. Светлая полоса на востоке разошлась, подобно молоку в воде. Небо становилось бледно-голубым. Бек присел на один из камней у стены.
— Эти достойные уважения люди останутся здесь и будут работать в твоем доме, — заговорил Бек, не глядя на хозяина, протянув к нему руку.
— Место им — в очах моих, — с готовностью откликнулся Артин, все еще не постигая намерений Бека.
— Варпет [27] Врданес и его товарищ начнут здесь лить пушки, — продолжал Бек.
27
Варпет — мастер.