Мицелий
Шрифт:
Повторив ощущение давления-и-тяжести двадцать три раза, до безвкусия, до онемения и механического повторения в уме фразы «его руки теплые и тяжелые», Даша стала представлять, какой у него, должно быть, горячий, широкий член. Конечно, он напоминает гриб, – должен
«Фал-лус импьюдикус-с…» – медленно, с придыханием повторила Даша, чувствуя и растирая беспокойное, внезапное возбуждение. Через респиратор слов было не слышно, они смешались с дыханием. Ей стало трудно стоять, она оперлась руками в латексные перчатках о бортик грибо-грядки, но продолжила собирать споры. Скоро – плодовые тела, затем – отдельная теплица вечнобольной пшеницы. Почему ее не вылечат? – наверное, так надо.
Наверное, не могут…
Было чуть больше шума, чем обычно. Даша не замечала этого. Когда замечала – игнорировала, боясь обернуться, кормя в голове, конечно, ложный, конечно, чудесный образ Сергея Гавриилыча:
Она в двадцать четвертый раз воскресила ощущение тяжести и давления и, наконец, – твердую тяжесть и давление ниже, там, где соединились бы его и ее ноги… Тяжесть члена, входящего, нет, не могущего войти в нее члена…
Члена, похожего на гриб.
Члена с белыми гифами сосудов в его теле – в ее теле…
Даша задохнулась, согнулась пополам, выронив очередной эппендорф, и через спецовку сжала ладонью полную жара крови, бьющуюся пульсом вульву. Расплющила
Ее тело ответило блаженством.
–Даша! – наконец, ясно и четко услышала она.
Это говорил Паша.
Слишком ярко и четко.
– Даша, тебе плохо? – он стоял, отодвинув ото рта и носа респиратор, и испуганно смотрел на нее.
Даша не хотела и все равно засмеялась. Дурак, дурак, дура-ак… Она смеялась и трясла головой, не в силах разогнуться, держалась рукой за край грядки. Не в силах перестать выплёвывать жирные, царапавшие горло куски смеха. На глаза навернулись слезы.
А Паша выдохнул и медленно, до глубины потянул в легкие воздух и зависшие в нем споры. Споры, споры, несчетное множество спор…
Паша не хотел и все равно с шумом упал на пол. В обморок.
– Да черт!..
Это была бы смерть храбрых.
Паша сгинул в неравной борьбе с пороком.
Вот так вот. Бесславно.
– Х-ха-ха, ха-а…
Даша набрала пин-код разблокировки телефона с тринадцатой попытки: пальцы не гнулись, экран плохо чувствовал ее пальцы через перчатки и защитный чехол, мозг отказывал, руки тряслись. И все же она написала: «Сега, в теплице упал Паша!!!».
Ответ высветился незамедлительно: «ок».
«Немногословно,» – восхищенно и растерянно подумала Даша. Подошла к еле-дыханному телу Паши и аккуратно вернула на место респиратор. Благо, отпечатков она оставить не могла: у нее ведь перчатки.
Конец ознакомительного фрагмента.