МИД, Кремль, кувейтский кризис
Шрифт:
Решение уйти в отставку Эдуард Амвросиевич принял в кругу семьи. Из мидовцев он посвятил в него только своих личных помощников Т.Г.Степанова и С.П.Тарасенко. Для всех заместителей министра, как, впрочем, и для Горбачева, это стало полнейшим сюрпризом. Я искренне жалел, что наша дипломатическая служба теряла своего руководителя, который за неполные шесть лет пребывания на посту министра завоевал у подавляющего большинства мидовцев чувства уважения и симпатии.
В вышедшей в США книге воспоминаний посла Мэтлока я встретил такие строки, относящиеся к моей встрече с ним у него в резиденции в тот самый день – 20 декабря: «Один из заместителей Шеварднадзе Александр Белоногов приехал на ланч, и мы атаковали его вопросами. Он утверждал, что не имел понятия об отставке министра, пока сам не узнал о ней из его речи. Я спросил, считает ли он, что Шеварднадзе можно уговорить пересмотреть решение. «Нет, насколько я его знаю», – был ответ. «Он
«Шеварднадзе,– пишет Мэтлок,– достиг замечательного успеха в обеспечении внешнеполитических задач перестройки, но Горбачев находился теперь в очевидном отступлении на домашнем фронте. Я полагаю, что знал Шеварднадзе достаточно хорошо, чтобы сознавать, что он не из тех, кто сбегает. Совершенно очевидно, что он был чувствителен к критике, но он, конечно, отбивался бы, если бы была надежда победить. Он должно быть чувствовал, что Горбачев был готов принести его в жертву консерваторам, которые собирались вместе, чтобы совершить переворот».4 Приведя конкретные примеры из сферы советской внешней политики, когда президент СССР подставлял своего министра иностранных дел, Мэтлок не упоминает кувейтский кризис. Знаю, однако, что и это направление привносило временами свою дозу горечи из-за интриг, рождавшихся в кремлевских коридорах. Заявление Э.А. Шеварднадзе об отставке вызвало у народных депутатов СССР неоднородную реакцию: кое-кто радостно потирал руки, но большинство депутатов, видимо, все же осознало, что уход министра не должен создавать впечатление, что Москва меняет курс или не знает, что делать. 29 декабря съезд принял специальное постановление, одобряющее «политическую линию и практические шаги советского государственного руководства и правительства СССР в связи с кризисом в зоне Персидского залива, меры по обеспечению безопасности и возвращения из Ирака на родину советских граждан». «Съезд,– говорилось в постановлении,– подтверждает поддержку соответствующих резолюций Совета Безопасности ООН, принятых после вторжения Ирака в Кувейт, и особенно подчеркивает приверженность поиску в полном соответсвии с этими резолюциями мирного разрешения кризиса». «Съезд,– продолжаю я цитировать постановление,– обращается к руководству и народу Ирака с настоятельным призывом проявить чувство высокой ответственности за судьбы родины и международного мира, выполнить основанные на нормах цивилизованного общежития и законности требования мирового сообщества. Иракские войска должны уйти из Кувейта, а независимость этой страны и ее суверенитет должны быть восстановлены».
Таким образом, постановление высшего органа государственной власти СССР все ставило как должно на свои места, нейтрализуя в какой-то мере очень негативную реакцию в мире на отставку Э.А.Шеварднадзе. Радовались ей разве что в Багдаде, да еще кое-где.
На следующий день, 30 декабря, я официально вручил текст постановления съезда послу Ирака для передачи его в Багдад, подчеркнув, что его принятие высшим органом власти страны показывает важность, которую СССР придает проблеме урегулирования кризиса в Персидском заливе. В международных делах, говорил я, для нас сейчас нет более острой проблемы. Постановление отражает мысли и чувства советских людей в отношении сложившейся ситуации, является мандатом для наших дальнейших действий на этом направлении. В заключение выразил надежду, что «пауза доброй воли», предоставленная Ираку в соответствии с резолюцией 678, будет использована так, как это предполагалось Советом Безопасности, и что новый год будет годом мира, а не войны.
Мы продолжаем подталкивать США и Ирак к диалогу
Несмотря на то, что Багдад и Вашингтон так и не смогли договориться о поездках руководителей своих внешнеполитических ведомств для встреч с президентами США и Ирака, Москва не прекращала, однако, усилий по организации прямых американо-иракских контактов и действовала в этих целях одновременно и на иракском, и на американском направлении. Одна из задач делегации И.С. Белоусова состояла именно в том, чтобы подтолкнуть Багдад к гибкости и проявить интерес к переговорам с США, в возможность которых мы продолжали верить. Белоусов эту тему поднимал в беседе с Саддамом Хусейном, а находившийся в составе его делегации В.И. Колотуша обстоятельно говорил о том же с Тариком Азизом, убеждая, что занятая Багдадом позиция наносит ущерб его же собственным жизненным интересам.
2 января 1991 года наш посол в Багдаде В.В. Посувалюк имел продолжительный разговор с Саддамом Хусейном. Посол, отталкиваясь от постановления съезда, подчеркивал, что долг иракского руководства – проявить мудрость и мужество с тем, чтобы не дать разгореться вооруженному конфликту, использовать оставшееся до 15 января время для продуктивного диалога с США.
С.Хусейн, приветствуя решение
Думал ли на самом деле так иракский руководитель или хотел остеречь через нас Вашингтон, можно только гадать. Посувалюк же, действуя в соответствии с имевшимися инструкциями, старался убедить С.Хусейна в настоятельной необходимости искать мирную развязку и ни в коем случае не ввязываться в военную схватку.
В этом же направлении провела в Багдаде работу группа народных депутатов СССР, встретившаяся с С.Хусейном. Усилия предпринимались и по многим другим линиям, в том числе через наши посольства в арабских, европейских и других странах. Принимая 3 января члена Исполкома ООП Абу Мазена, я просил его, чтобы влияние ООП и лично ее лидера Я. Арафата было максимально использовано в эти немногие остающиеся до окончания «паузы» дни для того, чтобы убедить Багдад принять нужное решение, так как, если там не справятся со своими амбициями, то обрекут свой народ на войну и, значит, на бедствия и страдания. Время же между тем сжималось, как шагреневая кожа.
Наша ли аргументация, излагавшаяся в Москве, Багдаде и Вашингтоне, подействовала, сходные ли шаги других государств или какие-то иные соображения и расчеты сыграли свою роль, – а они, безусловно, были у обеих сторон – но во всяком случае, когда 3 января Джордж Буш предложил, чтобы Бейкер и Азиз встретились на нейтральной почве в Женеве между 7 и 9 января, Саддам Хусейн дал на это согласие. Встреча была назначена на 9-ое.
МИД СССР приветствовал такое развитие. «С проведением прямого американо-иракского разговора, – говорилось в заявлении МИД СССР, – закономерно связываются надежды на разблокирование острокризисной ситуации в зоне Персидского залива на основе соответствующих резолюций Совета Безопасности ООН. Пауза доброй воли должна завершиться победой здравого смысла, принести уверенность и восстановление в зоне Персидского залива справедливости и стабильности».5
8 января послом СССР в Багдаде было передано еще одно обращение М.С. Горбачева к Саддаму Хусейну в связи с американо-иракской встречей, в котором в самой энергичной форме делался призыв не упустить этот шанс.
Женевская встреча Бейкер – Азиз
Шестичасовой разговор Бейкера и Азиза, однако, ничего не дал. Первыми разнесли миру эту нерадостную весть журналисты на основе того, что им сказали участники переговоров на своих раздельных пресс-конференциях. Поздно вечером в тот же день госсекретарь США проинформировал Шеварднадзе по телефону, а на следующий день – 10 января – в более подробном послании (после заявления о своей отставке Э.А. Шеварднадзе еще некоторое время продолжал функционировать в качестве министра, ожидая назначение себе преемника).
Как явствовало из этих сообщений, смысл того, что Бейкер сказал Азизу от имени президента Буша был простым: Ирак должен либо подчиниться воле межданародного сообщества и мирно уйти из Кувейта, либо его заставят это сделать силой. На этот счет не должно быть ни иллюзий, ни недопониманий. С американской стороны при этом подчеркивалось, что предпочтение твердо отдается мирному решению, подтверждалось, что США не нападут на Ирак, если он выполнит резолюции СБ ООН, что американские войска после этого уйдут из зоны Залива и что США поддерживают призыв, содержащийся в резолюции 660 к Ираку и Кувейту урегулировать свои разногласия мирным путем, но что это может иметь место только после вывода иракских войск. Исключая возможность прямой увязки ухода иракских войск из Кувейта с урегулированием арабо-израильского конфликта, госсекретарь подтвердил Азизу готовность заняться проблематикой БВУ сразу после ухода Ирака из Кувейта.
Бейкер, заявляя, что путь к миру все еще открыт и что выбор за Багдадом, одновременно старался довести до сознания собеседника катастрофические последствия для Ирака военного варианта решения, изложив возможности развернутых против Ирака многонациональных сил. При этом иракская сторона была предупреждена, что никакой патовой ситуации не возникнет: если война начнется, то она будет доведена до быстрого и решительного конца. Азиз также был предупрежден о тяжелых последствиях в случае любого применения Ираком химического или биологического оружия, терактов или уничтожения нефтяных сооружений.