МИД, Кремль, кувейтский кризис
Шрифт:
В этом контексте очень знаменательной явилась публикация тогда же газетой «Вашингтон пост» следующих откровений неназванного высокопоставленного американского военного (в США обычно под ним понимается председатель группы начальников штабов). Это лицо заявило, что если Ирак захватит небольшую часть кувейтской территории в качестве средства давления на Кувейт в ОПЕК, то Соединенные Штаты, вероятно, не станут прямо бросать вызов такому шагу, а вместе со всеми арабскими правительствами осудят его и будут побуждать Ирак отступить. «Мы не собираемся воевать, – заявило это лицо, – но вы увидите корабли и учения».21
О чем Саддам Хусейн беседовал с послом США перед вторжением
В этой ситуации Саддам Хусейн, которого такая двусмысленность позиции Вашингтона, наверное, и подбадривала, и настораживала, решил лично оказать на США дополнительный нажим. С этой целью 25 июля он пригласил
В свои 48 лет Эйприл Кэтрин Гласпи была опытным профессиональным дипломатом с большим стажем. До того как стать послом в Ираке, она успела поработать в Аммане, Эль-Кувейте, Стокгольме, Бейруте, Каире, Лондоне, Нью-Йорке и Дамаске, а непосредственно перед назначением в Багдад возглавляла одно из ближневосточных подразделений госдепартамента. Она прекрасно владела арабским языком и считалась одним из лучших американских специалистов по Ближнему Востоку. И хотя на беседу к С. Хусейну ее пригласили неожиданно и она не имела возможности запросить из Вашингтона дополнительные инструкции, она хорошо знала позицию США и была в курсе всех последних публичных заявлений Вашингтона (некоторые из них она даже успела передать чуть раньше в иракский МИД). Тем показательнее будет ее реакция на высказывания иракского руководителя.
Если судить по иракской версии, Саддам Хусейн провел разговор энергично, жестко и наступательно. Он начал с экскурса в историю американо-иракских отношений, давая понять, что американцам и в прошлом доводилось допускать ошибки. Оттенив неблаговидность «Ирангейта», президент противопоставил ему огромные жертвы, которые понес Ирак в борьбе с иранским фундаментализмом, защищая не только себя, но и американских друзей из числа стран Залива, которых США сами, как считал президент, не смогли бы защитить, разве что с помощью ядерного оружия, ибо американское общество не может, в отличае от иракского, позволить себе терять по десять тысяч солдат всего в одном сражении. Дав таким образом понять, что Вашингтон в большом долгу перед Багдадом, он заявил, что хочет быть Америке другом, но далек от того, чтобы набиваться в друзья. С. Хусейн подчеркнул, что он уважает интересы США в Заливе, их право заботиться о своих друзьях, понимает значение для США беспрепятственного потока нефти из стран Залива. Напротив, некоторые круги в Вашингтоне (из них С. Хусейн подчеркнуто исключил лично Буша, Бейкера и Келли) настраивают страны Залива против Ирака, советуют им не оказывать Ираку финансовую помощь, раздувают дискуссию о том, кто, мол, придет в Ираке на смену Саддаму Хусейну, ведут антииракскую кампанию в прессе, причем тон в ней задают государственные СМИ Америки. «Неужели в этом награда Ираку за его роль в обеспечении стабильности региона и его защите от нашествия?» – так подытожил президент перечень своих претензий к правительству США.
Но это было еще не все. Далее он переходит к самым последним шагам Вашингтона – объявлению военных учений с ОАЭ и заявлению Татуайлер. В них, говорил С.Хусейн, сквозит «предубеждение против Ирака». «Соединенные Штаты нуждаются в лучшем понимании обстановки». Их шаги только поощряют Кувейт и ОАЭ, которые сбивают цену на нефть и лишают тем самым иракский народ возможности иметь достойный уровень жизни. У него же есть право процветать. Терпение Ирака подходит к концу. «Мы не агрессоры, но и не будем мириться с агрессией». С.Хусейн прямо приравнял поведение Кувейта и ОАЭ к войне против Ирака.
Развивая тему недовольства поведением Вашингтона в связи с осложнением отношений Ирака с Кувейтом и ОАЭ и возлагая всю вину за осложнения на этих последних, на их несговорчивость и «непомерную жадность», С. Хусейн счел нужным показать зубы и Вашингтону. Он прямо заявил послу: «Если вы используете давление, то и мы обратимся к давлению и силе. Мы знаем, что вы в состоянии нанести нам вред, хотя мы вам не угрожаем. Но мы тоже можем причинить вам вред. Каждый в состоянии
Черту под этой частью своего заявления президент подвел словами о том, что Ирак не хочет войны, так как знает, что это такое. «Но, – подчеркнул он, – не толкайте нас к тому, чтобы увидеть в войне единственное решение, которое позволит нам жить гордо и обеспечить народу хороший уровень жизни». Решение, заявил президент, должно быть найдено «в арабских рамках и через прямые двусторонние отношения». «Мы не просим вас заниматься нашими проблемами».
Заметив, что еще никто не терял от хороших отношений с Ираком, С. Хусейн перешел затем к некоторым историческим параллелям, в частности, к своим прошлым дискуссиям с курдскими вождями, которые проиграли именно потому-де, что не прислушались к его предупреждениям и советам.
Как же сочла возможным и необходимым отреагировать на все услышанное посол Гласпи? Даже если учесть, что посол, разговаривая с главой государства, должна была в своих высказываниях быть корректной и этичной, то и при этих ограничителях ее ответ вызывает удивление своей сверхмягкостью. Что увидел в нем президент Ирака – предостережение, поощрение, безразличие или что-то еще, знает, конечно, только он. А сказано ему было следующее: «Я имею инструкцию президента, – заявила Гласпи, – добиваться улучшения отношений с Ираком… Президент Буш хочет улучшения и углубления отношений с Ираком, и он также хочет, чтобы Ирак внес свой вклад в мир и процветание на Ближнем Востоке. Президент Буш – умный человек. Он не собирается объявлять против Ирака экономическую войну… он дал указание правительству Соединенных Штатов отвергнуть предложение (конгресса – А.Б.) о введении торговых санкций… Многие американцы, те, кто живут в нефтедобывающих штатах, хотят, чтобы цены на нефть поднялись выше 25 долларов за баррель… Я восхищена вашими экстраординарными усилиями заново выстроить свою страну. Я знаю, что вы нуждаетесь в средствах. Мы понимаем это и считаем, что у вас должна быть возможность перестроить свою страну».
Как видим, здесь, что ни фраза, то выражение поддержки Ираку и понимание его трудностей. А далее посол перешла уже непосредственно к Кувейту и заявила так: «У нас (то есть у США – А.Б.) нет позиции по межарабским конфликтам подобно вашим пограничным разногласиям с Кувейтом. В конце 60-х годов я работала в американском посольстве в Кувейте. Наши инструкции в то время состояли в том, чтобы не высказывать никаких мнений по этому вопросу, и что он не имеет никакого отношения к Америке. Джеймс Бейкер поручил нашим официальным представителям делать акцент на данной инструкции. Мы надеемся, что вы сможете решить эту проблему, используя любые подходящие способы через Клиби или президента Мубарака. Мы надеемся лишь на то, что эти вопросы будут решены быстро… Моя оценка после 25 лет службы в вашем регионе состоит в том, что вы должны пользоваться сильной поддержкой со стороны своих арабских братьев. Я говорю о нефти. Вы, г-н президент, прошли в сражениях через ужасную и полную боли войну. А теперь, откровенно говоря, мы видим лишь, что вы стянули много войск на юг. В обычных условиях нам до этого не было бы никакого дела. Но когда это происходит в контексте того, что вы сказали… и когда мы рассматриваем иракскую точку зрения, состоящую в том, что принятые ОАЭ и Кувейтом меры в конечном счете приравниваются к военной агрессии против Ирака, то у меня возникают причины для беспокойства. По этому случаю я получила указание поинтересоваться у вас – в духе дружбы, а не конфронтации – вашими намерениями. Я просто констатирую озабоченность моего правительства». Вот и все, что было сказано с американской стороны по существу дела. Стоит лишь добавить, что по ходу беседы Гласпи извинялась за поведение американской прессы.
Концовка разговора со стороны президента Ирака была такой: он проинформировал Гласпи о предстоящих встречах представителей Ирака и Кувейта в Джидде и Багдаде, охарактеризовав первую как протокольную, а вторую как предназначенную для более глубокого обсуждения вопросов и назвав все это хорошей новостью. «Когда мы встретимся и увидим, что есть надежда, то ничего не случится, – сказал в заключение С. Хусейн. Но если мы не сможем найти решение, то для Ирака будет вполне естественным отвергнуть перспективу смерти, даже если мудрость и превыше всего» (из контекста видно, что в данном случае речь шла о смерти через экономическое удушение Ирака его противниками).22