Мифология русских войн. Том II

Кураев Андрей Вячеславович

Далее отец Никифор пишет в своем дневнике:

«Утром пришли о. Поликарп и о. Яков, чтоб идти встречать Наполеона. Зайдя в Собор, взяв ризы, крест, пошли к Днепровским воротам, где городское начальство ожидало. Часовые у ворот за нами присматривали. Продрогнув на холоде, с разрешения, мы разошлись. О. Поликарп сказал: Наполеона не будет»… 28 октября. Идя к больному мещанину Ив. Короткому, что у Днепровских ворот возле дома Ив. Ковшарова, с черствою просвирою, нечаянно попавшийся мне губернатор Жомини сказал мне по латыни: Вот Наполеон идет! — Я, не знавши его, посторонился, но Наполеон у меня спросил: «pope? (поп?)» Я ответствовал: так. И когда ближе он подошел, я, в недоумении и страхе, вынул просвиру, которую он велел взять одному генералу. Всего этого никто не видел» [532] .

532

Дневник священника Никифора Адриановича Мурзакевича 1776–1834 г. Смоленск, 1903. С.66.

В

декабре 1812 г. протопоп смоленской Никольской церкви отец Алексей Васильев донес духовному начальству о том, как трое батюшек ходили встречать Наполеона. В Смоленск для дознания прибыл в сопровождении местного епископа Иринея (Фальковского) рязанский архиепископ Феофилакт (Русанов), который расследовал от имени Святейшего Синода дела духовенства, остававшегося на оккупированной французами территории (позже владыка Феофилакт потрудился на этот счет и в Минской, и в Могилевской епархиях). 20 декабря рязанский архиерей допрашивал отца Мурзакевича: «Зачем встречал Наполеона?» Отец Никифор отвечал: «Чтобы спасти храмы Божии: первосвященник иудейский Иоддай встречал язычника Александра Македонского, а папа Лев святый Аттилу, у врат Рима, угрожавшего граду разорением!».

Поведение отца Мурзакевича духовное начальство сочло «ревностью не по разуму» и передало дело смоленского священника в уголовный суд. 24 декабря отцы Никифор Мурзакевич, Поликарп Зверев и Яков Соколов были запрещены в священнослужении.

Как видим, Мурзакевич озвучил традиционный аргумент церковных коллаборационистов («сергиан») и поцеловал ручку злодею, чтобы спасти церковь (и как недвижимость и как общину). Да, он это делал нехотя, под давлением. Но останься Наполеон подольше в Москве, и местные епископы точно так же приноровились бы славить нового царя [533] .

533

Подмосковный помещик О. А. Поздеева писал графу А. К. Разумовскому 21 сентября 1812 г. об исходе жителей из Москвы 1–2 сентября: «попы толпами бежали из Москвы от своих церквей» (Русский архив. 1872. Т. III. Кн. 10. Стб. 1860). Но при стабилизации новой власти ведь вернулись бы…

В Успенском соборе московского Кремля Наполеон, пожелавший видеть архиерейскую службу, заставил священника Новинского монастыря Пылаева отслужить литургию в архиерейском облачении, за что наградил его потом камилавкой [534] .

Возможно, «русская вера» никак не интересовала Наполеона — но тогда и тезис патриарха Кирилла о том, что Наполеон шел ее менять, очевидно ложен. Возможно, Наполеон не отличал католиков от православных. Но католики-поляки вроде не жаловались на притеснения от Наполеона.

534

Зазулина Н. Война 1812 года. Мифы и реальность. М., 2014, с.169.

Были ли у Наполеона контакты с православным духовенством или хотя бы возможность вблизи наблюдать нравы высшего духовенства до его вторжения в Россию? Такая возможность была у него во время египетского похода, который проходил по земле древнего александрийского православного патриархата. Наверняка ни местный греческий патриарх, ни копты-христиане не доставили ему проблем.

Высшее мусульманские духовенство Египта умоляло его принять их религию. Он сказал (почти как киевский князь Владимир при «испытании вер»), что в исламе ему все нравится, кроме обрезания и запрета на вино. Тогда «Четыре муфтия, наконец, представили составленную и подписанную ими фетфу. В ней было сказано: что обрезание представляет собой дополнение, что оно не было введено пророком, а лишь рекомендовалось им, что можно поэтому быть мусульманином, не будучи обрезанным; что же касается второго вопроса, то можно пить вино и быть мусульманином, но это значит жить во грехе без надежды на награду, обещанную избранным» [535] . После протестов мусульманских масс «муфтии выработали фетфу, в которой говорилось: что новообращенные смогут пить вино и быть при этом мусульманами, если искупят свой грех добрыми делами и благотворительностью; что коран предписывает раздавать в качестве милостыни или обращать на благотворительность не менее одной десятой своего дохода; те же, кто, став мусульманами, будут продолжать пить вино, должны будут довести средства, раздаваемые в качестве милостыни, до одной пятой своего дохода» [536] .

535

Наполеон. Избранные произведения. М., 1956, с. 476.

536

Там же, с. 477.

Сам он в Египте говорил: «Римские легионы любили все религии» [537] . А «его (Наполеона) неизменным мнением было, что всякий человек должен умереть, не изменив своей религии» [538] .

Так что причины предполагаемой Наполеоновской вражды к России — в столкновении двух экспансий, а не в «духовности» или якобы завидных «природных богатствах» России.

И хотя революционно-антицерковные традиции еще были живы в Великой Армии, командование все же запрещало мародерство и святотатство: циркулярное письмо начальника штаба корпуса Мюрата генерала А. Бельяра от 4 июля 1812

г. гласило:

537

Там же, с. 424. Впрочем, «христиане — копты, греки, армяне, жившие в этой стране. Последние воспользовались приходом армии для того, чтобы сбросить иго обычаев, не страшась мусульман. Как только главнокомандующий узнал об этом, он их обуздал. Все вошло в свою колею. Древние обычаи были полностью восстановлены, что наполнило радостью сердца мусульман и внушило им полное доверие… (Наполеон. Избранные произведения. М., 1956, с. 473).

538

Там же, с. 475

«Священная утварь из церкви и золотые вещи некоторых жителей были похищены войсками, мой дорогой генерал, король [Мюрат] предписывает, чтобы были осуществлены все необходимые расследования, чтобы найти и арестовать виновных. Если ничего не найдут в ранцах или мешках, возможно, найдут эти вещи у торговцев, которые обычно общаются с солдатами. Если виновные будут арестованы, король желает, чтобы они предстали перед судом…» [539]

Сам Наполеон в 1812-м неуклонно каждое воскресенье посещал мессу.

539

Service Historique de la Defense (Vincinnes). Serie C2 «Correspondance de la Grande Armee». Vol. 128. Цит. По: Мельник З «За веру против Антихриста»: Православная церковь и духовенство в Отечественной войне 1812 г. (критические заметки на полях книг Л. Мельниковой) // Уральский исторический вестник. 2012. № 1 (34), с.74.

Глава 45

Агрессора назначает победитель

Чтобы составить представление о мотивах и замыслах Бонапарта, надо понять, что же в предвоенное время делала Россия, которая в предыдущие годы не раз бросала свои армии в Европу со вполне агрессивными анти-наполеоновскими целями.

«Бонапарт искренне желал мира, а в отношении России его намерения вообще не вызывают никаких сомнений. Его единственной и давней мечтой был русско-французский союз. В этих обстоятельствах были все условия для того, чтобы в Европе воцарился мир. Если такого не произошло, то в этом виноваты не столько объективные причины, сколько деятельность одного человека — Александра Первого… Увы, Наполеон не знал, с кем он имеет дело. Во главе России стоял человек, который поставил себе во главу угла одну задачу — удовлетворить свое чувство личной зависти и мстительности по отношению к Наполеону» [540] .

540

Соколов О В. Битва трёх императоров. Наполеон, Россия и Европа. 1799–1805 гг. Спб., 2019, сс. 541 и 548.

В ноябре 1809 Александр писал своему польскому другу А. Чарторыйскому: «Если будет способ увидеться с Понятовским, то… войдя с ним в рассуждение о трудности восстановления Польши посредством Франции, о жестокой войне из сего имеющей неминуемо последовать и разорении всего края и о жестоких способах, которые Россия будет принуждена принять в свою защиту» [541] . Эта «защита» предполагалась на чужой земле жестокими средствами и — путем атаки: «Известно, что французских войск более 60 тысяч не имеется в Германии и Голландии. Будучи внезапно атакованными, потеряв своих союзников, можно надеяться, что успех будет совершенен» (письмо 25 декабря) [542] . Причем атаке подлежал враг, заведомо малосильный, и потому неспособный к нападению на Россию: «Я надеюсь не на то, что смогу противостоять талантам Наполеона, а прежде всего на то, что у него будет мало сил» [543] .

541

Соколов О. Битва двух империй. 1805–1812. Спб., 2012, с.397.

542

Там же. С. 399.

543

Там же.

Понятовский, конечно, слова Александра сразу передал Наполеону. «Наполеон, вовремя предупрежденный, получил полтора года на подготовку своего «нашествия», по существу являвшегося актом необходимой самообороны. Россия воспользовалась отсрочкой гораздо хуже» [544] .

Наполеон и так видел, что «начиная с 1810 года русские войска понемногу подтягиваются к границам. В бумагах многих государственных и военных деятелей прослеживается одна идея начать превентивную войну и раздавить «очаг заразы» — герцогство Варшавское, поднять против Наполеона Германию и уничтожить французскую империю, покончив тем самым с революционной бациллой в Европе» [545] .

544

Покровский М. Н. Русская история с древнейших времен // Избранные произведения. М., 1965. Кн. 2, с. 218

545

Соколов О. Погоня за миражом. Политическая обстановка и план Наполеона накануне войны // Родина. 1992. № 6–7 с.20.