Мифология русских войн. Том II
Шрифт:
С демографической точки зрения эта война лишила Россию двух миллионов человек в приросте ее населения (включая неродившихся) [518] . «На наш взгляд, (прямые) людские потери России в 1812–1814 гг. можно оценить в приблизительном диапазоне до 1 млн человек» [519] .
В деньгах потери России составили «несколько миллиардов тех рублей. Были уничтожены центры сосредоточия фабричной промышленности в Москве и вокруг нее. Многие фабричные заведения хотя напрямую и не пострадали, но оказались разоренными. Поэтому после 1812 г. стали возникать, наряду со старыми центрами, новые, — например, бумажное ткачество в районе г. Иванова. 1812 год, считал М. И. Туган-Барановский, «ускорил ту промышленную эволюцию, которая определялась общими условиями русского хозяйственного развития, — эволюцию, выражавшуюся в росте кустарной промышленности за счет фабричной, что было характерно для России первой половины прошлого века» [520] .
518
Корнилов А. Эпоха Отечественной войны и ее значение в новейшей истории России // Русская мысль. 1912. № 11. С. 148.
519
Безотосный В. М. Цена и последствия победы // Эпоха 1812 года. Исследования. Документы. М., 2023, с.317.
«Победа далась более высокой ценой,
520
Там же, с. 319.
«Логично было предположить, что участие в континентальной блокаде несло России разорение.
К началу 1809 г. в недоимках на купечестве числилось 80,9 тыс. руб. За год они возросли на 181 тыс. руб. достигнув без малого 262 тыс. руб. на начало 1810 г., что составило 8,2 % от уплаченных купцами в 1809 г. налогов. Однако, уже в следующем году купечество практически адаптировалось к новым налогам и даже смогло найти средства для погашения задолженности на 339,8 тыс. руб., так что в недоимках к началу 1812 г. состояло только 259,3 тыс. руб. По отношению к сумме уплаченных налогов доля недоимок сократилась до 5,7 %.
Что касается крестьянства, то в 1809 г. недоимки с помещичьих крестьян увеличились на 181,2 тыс. руб., в то время как государственные крестьяне смогли сократить задолженность по недоимкам на 47,4 тыс. руб. Повышение налогов в 1810 г. вызвало естественное увеличение недоимок. К началу 1812 г. недоимки с помещичьих крестьян были даже меньше чем на начало 1809 г. (2 168,5 тыс. руб. против 2 206,2 тыс. руб.). В то же время все увеличение недоимок с государственных крестьян за тот же период (до 3 617,7 тыс. руб. по сравнению с 2 649,6 тыс. руб.) пришлось на 1810 г. и значит, может быть объяснено повышением налогов.
Таким образом, динамика недоимок свидетельствует, что основные податные сословия в целом не только сохранили свою платежеспособность, но даже смогли выплачивать повышенные налоги. Чтобы объемнее представлять себе вышеприведенные цифры, сравним их с данными о недоимках за 1812 г. К началу 1813 г. недоимки с купечества достигли 2 971,2 тыс. руб., увеличившись за год в 11,5 раз! В недоимках числилось более четверти от собираемых с купцов налогов. Не менее сильно пострадало и крестьянство, чьи недоимки выросли до 41,7 млн. руб., из них 69,4 % приходилось на долю государственных крестьян. Более того, в последующие два года недоимки продолжали нарастать, так что правительству в конце концов пришлось пойти на их частичное списание.
Как видим ущерб, нанесенный Отечественной войной, не идет ни в какое сравнение с теми потерями, которые могло причинить участие России в континентальной блокаде».
На переговорах с Балашовым 30 июня 1812 (идет десятый день войны) Наполеон ставит лишь одно условие: исполнить тильзитское обещание об анти-английских торговых санкциях. В ответ на письмо Александра I Наполеон предложил: «Будем договариваться сейчас же, здесь, в самом Вильно… Поставим свои подписи, и я вернусь за Неман» [521] .
Отказ от торговли с Англией для тогдашнего Газпрома, конечно, был чувствителен. Но не чувствительнее реально понесенных потерь как людских, так и экономических [522] .
521
Троицкий Н. А. 1812. Великий год России. М., 2007, с. 143. Можно сказать, что именно эта встреча с Балашовым и погубила Великую Армию, т. к. дала Наполеону иллюзию переговорно-дипломатического завершения войны.
«Всем им казалось, когда еще Наполеон стоял в Вильне и когда он шел потом по Литве и Белоруссии, что за первым визитом Балашова в императорский лагерь последует и второй, а может быть, и третий его визит. И всякий раз эти “переговоры на ходу” будут становиться все благоприятнее для Наполеона, потому что испуганные русские будут делаться все уступчивее по мере продвижения великой армии в глубь страны. Но первая поездка Балашова оказалась и последней. Русские молча отступали, молча сжигали все за собой и разоряли свою страну, молча отдали врагу огромную территорию, но и тени чего-либо похожего на желание мириться не обнаруживали. Совсем бы иначе был принят Балашов в Витебске. Но Балашов не приезжал».
522
См. Трошин Н. Н. Континентальная блокада и Россия (к вопросу об экономических причинах Отечественной войны 1812 года) // Отечественная война 1812 года. Источники. Памятники. Проблемы. Материалы XVI Международной научной конференции, 6–7 сентября 2010 г., Можайск, 2011, C. 278–297. С выводом: «континентальная блокада была для Александра скорее поводом, чем действительной причиной для разрыва с Наполеоном». Русские (и не только) монахи того времени вообще не интересовались проблемами экономики и низкого торгово-купеческого сословия. И экономика России была вполне закрыто-натуральной.
Или, может, стоило сжигать Москву и класть сотни тысяч русских жизней ради удержания сдуру проглоченной Польши (вместе с миллионом ее евреев)?
Или ради герцога Ольденбургского? [523] Или ради свободной торговли с Англией?
Может, Бонапарт угрожал русской вере?
Но разве были хоть какие-то претензии у Наполеона к православной церкви?
Времена его церковноборчества уже давно прошли. В 1802 году он восстановил религию в правах, подписав конкордат с римским папой. Впрочем, остатки республиканского видения религии очень сильно ожили с началом испанской войны, где «монахи, священники, инквизиторы стали не просто пропагандистами священной войны против Наполеоновских войск, но и вдохновителями ужасающих зверств по отношению к пленным французам или союзникам. Ответом на это армии был новый виток антирелигиозности. В бою под Брагой в Португалии ополченческая рота испанцев состояла из молодых монахов. Пощады им не давали» [524] .
523
В Проекте манифеста о войне с Наполеоном в 1812 году больше всего места было уделено именно ему: «Французскій императоръ декретомъ присоединилъ Ганзеатическіе города и герцогство Ольденбургское къ своей имперіи. Мы не могли молчать безъ потери достоинства и правъ нашихъ при семъ новомъ похищеніи, т?мъ паче, что герцогство Ольденбургское принадлежало царствующему въ ономъ принцу Голштейнъ-Готторпскому, по уступленію въ Боз? почивающихъ предм?стниковъ нашихъ, любезной сердцу нашему, бабки императрицы Екатерины II-й и любезнаго родителя нашего императора Павла I, коихъ благод?яніе, оказанное близкому дома нашего родственнику, симъ насильствомъ уничтожилось; что август?йшіе предшественники наши на Россійскомъ престол? приобр?ли упомянутое герцогство въ зам?ну отрицанія отъ правъ своихъ на Шлезвигъ-Голштейнскія влад?нія,
524
Соколов О. Армия Наполеона. С. 444.
И все же «каждое воскресенье после мессы проводился парад, где ему (Наполеону) представлял вновь сформированные части» [525] . Если даже сам император «не нуждался в гипотезе Бога», он прекрасно понимали значимость религии в политике, и потому не вел против нее войну. Как сказал Меттерних, —
«Наполеон не был нерелигиозным в обычном смысле этого слова. Он не допускал, чтобы мог существовать искренний и убежденный атеист; он осуждал деизм, как плод необоснованного умозрения. Христианин и католик, он лишь за положительной религией признавал право управлять человеческими обществами. В христианстве он видел основу всякой истинной цивилизации, в католицизме — культ наиболее благоприятный для поддержания устоев нравственности, в протестантизме — источник смуты и раздоров. Не соблюдая церковных обрядов в отношении к себе самому, он, однако, слишком уважал последние, чтобы позволить себе насмешки над теми, кто придерживался их. Возможно, что его отношение к религии являлось не делом чувства, а результатом дальновидной политики, но это — тайна его души, которой он никогда не выдавал» [526] .
525
Там же. С 448.
526
http://www.museum.ru/museum/1812/Library/metternih/napoleon.html
Православные епископы Западной Руси встретили его колокольным звоном. Могилёв был занят корпусом маршала Даву. 13 июля французы приказали архиепископу вместе с духовенством принести присягу новым властям. Обсудив ситуацию с членами консистории и секретарем, архиеп. Варлаам Шишацкий 14 июля в кафедральном соборе присягнул Наполеону. Консистория предписала духовенству сделать то же самое, и две трети духовенства епархии принесли присягу по формуле: «Я, нижеподписавшийся, клянусь всемогущим Богом в том, что установленному правительству от его императорского величества французского императора и италийского короля Наполеона имею быть верным и все повеления его исполнять, и дабы исполнены были — стараться буду».
Вслед за этим архиепископ Варлаам получил отношение от могилевского полицеймейстера о праздновании 3-го августа (по старому стилю) дня тезоименитства Императора Наполеона, и о вечернем освещении (иллюминации), в знак особого торжества, церквей и домов города. Вследствие резолюции архиепископа Варлаама, консистория определила дать знать духовенству всей епархии о торжественном праздновании 3-го августа и назначила для наблюдения за выполнением этого распоряжения особых надзирателей: могилевского благочинного, протоиерея Вонсевича, и состоящего при архиерейском доме иеромонаха Ореста.
Кафедральный протоиерей в своем показании говорит, что 3 и 13 августа, т. е. в день рождения Императора Наполеона и Императрицы Жозефины во время архиерейского служения в кафедральном соборе, он произнес две проповеди по приказанию могилевского архипастыря. Содержание проповеди, сказанной 3 августа, было общее о промысле Божием, но в конце проповеди, сколько он, протоиерей, помнит, было им сказано обращение к Императору французов в таких словах:
«На ком же более всего виден промысел Всевышнего, как не на великом Императоре французов: его предприятия и подвиги велики, дела его преславные; его намерения приводят в удивление всю вселенную».
Позже архиеп. Варлаам сказал, что он велел поспешно списать проповедь с печатных книг, с изменением некоторых слов и с включением имени Наполеона и его супруги.
11 августа, вследствие требования временной комиссии, архиепископ Варлаам издал распоряжение, чтобы в могилевских церквах не звонили в колокола от захода до восхода солнца, а к литургии звонили бы тихо и непродолжительно [527] .
Архиепископ Витебский и Могилевский Варлаам повелел всей епархии называть «впредь… в благодарственных молебствиях вместо Александра французского императора и италийского короля великого Наполеона» [528] . Синод констатировал, что «две трети духовенства по могилевской епархии учинили присягу на верность врагу отечества» [529] .
527
Сергеев А. Н. Присяга Наполеону и моление за него в Могилевской епархии в 1812 г. // «Русская старина», 1908, т. 136, с. 577–588.Соловьев Ю. П. Коллаборационизм 1812 года. Сословный аспект // Диалог со временем. 2017. Вып. 58. сс. 201–223.
528
Акты, документы и материалы для политической и бытовой истории 1812 г. Под ред. К. А. Военского. Т.3, СПб., 1912, с. 170.
529
Акты, документы и материалы для политической и бытовой истории 1812 г. Под ред. К. А. Военского. Т.3, СПб., 1912, с. 236.
В Минске католический епископ служил торжественную обедню в честь нового правителя, причем на этой службе присутствовали местные православные священники:
«В 11 часов все офицеры, военные и гражданские чиновники собрались к генерал-губернатору и принесли искренние поздравления нашему Великому Воскресителю. Затем во главе с генерал-губернатором отправились к обедне в Кафедральный собор. Обедню служил Его Преосвященство Минский епископ; этот ревностный пастырь, со дня вступления в город наших славных избавителей, возбуждал в нашем уважаемом духовенстве, при каждом удобном случае, патриотические чувства. Его окружали члены Консистории и монашеские ордена. Во время богослужения присутствовали даже греко-российские священники, оставшиеся в нашем городе» [530] .
530
Празднование дня рождения Наполеона 15-го августа 1812 г. // Временная минской газеты («Tymcz. Gaz. Minska»). 1812, № 10. Републикация: Акты, документы и материалы для политической и бытовой истории 1812 г. Под ред. К. А. Военского. СПб., 1912, т.1, с. 361,
Православные священники Смоленска встречали Наполеона с крестом в знак покорности. 27 октября 1812 г.
«французский губернатор Смоленска потребовал, чтобы наличное духовенство городское встретило бежавшего из Москвы Наполеона. Напрасно отговаривался Мурзакевич… В конце концов, опасаясь гнева Наполеона и разрушения собора и храмов и не видя особого преступления в вынужденной встрече побежденного врага, Мурзакевич с Зверевым и Соколовым пошли к Днепровским воротам» [531] .
531
Мурзакевич Н.А., свящ. История города Смоленска. Смоленск, 1903.с.11