Мифы и легенды Японии
Шрифт:
– Жена моя, моя ивушка! – рыдал Хэйтаро.
– Муж мой, – тихо прошептала Хиго, прижавшись своей мокрой бледной щекой к его лицу. – Я умираю. Такую любовь, как наша, нельзя срубить топором, как бы ни был силен удар. Я буду ждать тебя и Тиёдо… О, мои волосы струятся по ветру! Мое тело разрублено!
Снаружи послышался громкий треск. Старая ива с зеленой листвой лежала на земле с растрепанными ветками. Хэйтаро огляделся в поисках той, которую он любил больше всего на свете… Его жена-ива исчезла.
В древние времена на вершине
Эноки не смог пережить такого позора и через год умер. Его дух поселился в большой криптомерии, которая росла на восточном склоне горы. И с того дня моряки, застигнутые штормом в Китайском море, обращались за помощью к духу Эноки. Если в ответ на их молитвы дерево освещалось яркой вспышкой – это был верный знак, что шторм наверняка утихнет.
У подножия горы Оки-яма находилась деревня, где молодежь, стыдно сказать, была очень распущенной и не соблюдала законов морали. Во время Праздника Мертвых – Бона – молодые люди исполняли танцы Бон-одори. Эти танцы на самом деле очень нескромные и сопровождаются неприличными призывными жестами и неистовыми заигрываниями. С каждым годом эти танцы становились все необузданней, и из-за распущенности молодежи о деревне пошла дурная слава.
Однажды после особенно бурного празднования Бона молодая девушка по имени Кими отправилась на поиски своего возлюбленного Куросукэ. Но вместо него она увидела очень красивого юношу, который улыбнулся ей и поманил рукой. Кими совершенно забыла о Куросукэ, в действительности с этой минуты она возненавидела бывшего возлюбленного и с радостью пошла за привлекательным юношей. Еще девять других красивых, но распущенных девушек исчезли из деревни точно так же. И всякий раз появлялся тот же таинственный молодой незнакомец, который завлекал их и уводил за собой.
Старейшины деревни посоветовались и пришли к заключению, что дух Эноки разгневался из-за невоздержанности молодых людей во время праздника Бон и принял облик прекрасного юноши, чтобы сурово предостеречь распутников. Узнав об этом, господин Кисивада призвал к себе Сонобэ и приказал ему отправиться к огромному дереву криптомерии на горе Оки-яма.
Добравшись до цели своего путешествия, Сонобэ обратился к древнему дереву:
– О, приют духа Эноки! Как посмел он увести наших дочерей? Если это будет продолжаться и дальше, мне придется срубить тебя, и дух Эноки будет вынужден искать себе другое пристанище.
Не успел он произнести такие слова, как начался дождь, и Сонобэ услышал глухой гул мощного землетрясения. Тут вдруг из дерева появился перед ним дух Эноки. Он объяснил Сонобэ, что своим дурным поведением деревенская молодежь оскорбила Богов и что ему пришлось по их приказу принять образ прекрасного
– Ты найдешь их, – добавил дух Эноки, – привязанными к деревьям на одной из вершин горы Оки-яма. Иди освободи их, и пусть они вернутся в деревню. Они не только раскаялись в своем безрассудстве, но теперь будут призывать других вести благонравную и праведную жизнь.
И с этими словами дух Эноки исчез в дереве криптомерии.
Сонобэ отправился на одну из вершин горы Оки-яма и освободил девушек. Они вернулись по домам и стали хорошими, послушными дочерьми. И с того времени и до наших дней Боги вполне довольны поведением жителей деревни, которая приютилась у подножия горы Оки-яма.
Во времена правления императора Го-Фукакуси жил-был знаменитый регент Саймёдзи Токиёри. Когда ему исполнилось тридцать, он на несколько лет удалился в монастырь, но нередко его покой нарушали горькие жалобы крестьян, которые страдали от произвола деспотичных чиновников. Больше всего Токиёри волновало благополучие его народа, и после основательных размышлений он решил изменить внешность и отправиться странствовать с места на место, чтобы как можно ближе узнать жизнь бедняков. А затем сделать все, что в его силах, чтобы пресечь преступное злоупотребление властью среди чиновников.
Поэтому Токиёри решительно взялся за правое дело и в конце концов прибыл в Сано, что в провинции Кодзукэ. Стояла зима, и из-за сильной метели знатный странник заблудился. Несколько часов он устало брел в поисках какого-нибудь убежища и уже решил было устроиться на ночлег прямо на земле под деревом, когда, наконец, к его радости, он заметил приютившуюся у подножия холма маленькую, крытую соломой хижину. В эту хижину и направился Токиёри. Он объяснил женщине, вышедшей ему навстречу, что заблудился и был бы очень признателен, если бы она пустила его переночевать.
Добрая женщина объяснила, что мужа ее нет дома, а хорошей жене не пристало пускать в дом незнакомцев в отсутствие хозяина. Токиёри не только не был обижен таким ответом, но, несмотря на то что ему предстояло провести эту ночь в снегу, очень обрадовался, что еще встречаются такие добродетельные женщины. Но не успел Токиёри отойти от хижины далеко, как услышал, что его окликает мужской голос. Токиёри остановился и увидел, что какой-то мужчина машет ему рукой.
Мужчина объяснил, что он – муж той женщины, от которой только что ушел Токиёри, и радушно пригласил его, приняв регента за странствующего монаха, вернуться с ним в дом и не отказываться от его скромного гостеприимства.
Когда Токиёри усадили в маленькой хижине, перед ним поставили скудные припасы, а поскольку тот с утра ничего не ел, то воздал должное безыскусному угощению. От наблюдательного Токиёри не ускользнуло, что ему подали не рис, а всего лишь просо – видно, хозяева были действительно очень бедны, тем не менее щедры, и эта щедрость тронула сердце Токиёри. Но это было еще не все. Закончив трапезу, все собрались погреться у очага, но огонь быстро угасал из-за нехватки дров. Щедрый хозяин заглянул в сундук, где хранил дрова, но увы! Там было пусто. Без колебаний мужчина вышел в засыпанный снегом сад и принес три бонсая, карликовых деревца, – сосну, сливу и вишню.