Мила Рудик и Магический Синод
Шрифт:
Она надеялась на это и все последующие дни, когда навещала Гурия, одна или с Акулиной. Но он никак не давал понять, что слышит их, оставаясь в оковах своего странного и пугающего, какого-то мертвого сна.
В конце недели Милу ждал сюрприз. По большому счету, сюрпризом это стало не только для нее. В субботу, вместе с Ромкой, Яшкой и Иларием Мила сидела в гостиной. Белка куда-то исчезла, и с самого утра ее не было видно — наверное, ушла по кураторским делам. Поглаживая Шалопая по загривку и пытаясь читать учебник по антропософии, Мила краем уха слушала ребят. С
Чуть в стороне сидели восьмикурсники. Берти с Пентюхом что-то по очереди рассказывали, пытаясь рассмешить девушек с их курса. Так как периодически гостиная взрывалась звонким смехом, то было вполне очевидно, что удавалось это ребятам без особого труда.
Как раз в один из таких моментов, когда восьмикурсники заразительно хохотали, открылась дверь гостиной. Мила оторвала взгляд от страниц учебника, чтобы посмотреть, не Белка ли это, и удивленно застыла.
Смех восьмикурсников стремительно угасал.
— Берти, — негромко позвал Тимур, — твоя сестра.
— Ну и? — все еще смеясь, отозвался Берти. — Я что, свою сестру никогда не ви…
Мила вполне понимала, почему Белкин брат внезапно потерял дар речи. Белка смущенно мялась в дверях, в то время как все в гостиной совершенно бесцеремонно таращились на нее во все глаза. Неизменные Белкины хвостики исчезли. Теперь пепельно-русые волосы Белки были подстрижены под каре. Одна перемена повлекла за собой другую: внешняя инфантильность сменилась взрослостью. Мила скосила глаза на Яшку — судя по его лицу, выражающему смесь потрясения с восхищением, Белка стала выглядеть не только старше, но и привлекательнее.
— Так, — недовольно изрек Берти, нарушив всеобщее молчание, — кажется, теперь придется отгонять от нее поклонников. Можно подумать, мне больше заняться нечем было.
Он повернул голову в сторону Милы и ее однокашников. Заметил, каким взглядом Яшка смотрит на Белку и, устало вздохнув, произнес:
— Ну вот. Как я и сказал.
В тот же день вечером Белка рассказала Миле, что склонило ее к такому шагу.
— Когда ты мне сказала, сколько Вирту лет, я поняла, — оживленно делилась она, — ему, наверное, должны нравиться девушки постарше.
Не заметив на лице Милы воодушевления, Белка забеспокоилась.
— Я же выгляжу теперь старше, правда?
Мила заставила себя улыбнуться — навязчивая одержимость Белки Виртом за неделю успела сильно ее донять. Заметив, что она все чаще старается избегать подругу, Мила решила, что с ее стороны это нехорошо. Она пообещала себе быть более терпеливой. В конце концов, это ведь нормально, они ведь лучшие подруги — кому еще Белка может рассказывать о своем увлечении?
— Угу, выглядишь, — кивнула Мила. — Ты вообще классно выглядишь. Тебе так очень идет.
Белка просияла.
— Ты думаешь, теперь я Вирту понравлюсь? — с горящими глазами спросила она.
Какое-то
— Э-э-э, слушай, мне же надо накормить Шалопая! — воскликнула она, спрыгнула с кровати и, бесцеремонно стянув своего питомца с подушки, где он сладко спал, поспешила из спальни, оставив Белку в растерянности смотреть ей вслед.
Во время спуска по лестнице вниз Шалопай недовольно фыркал и бил Милу тяжелым чешуйчатым хвостом по ногам — в отместку за то, что она бессовестно нарушила его сон.
— Не злись на меня, — ворчливо шептала на ходу Мила. — А что я, по-твоему, должна была делать? Посмотрела бы я на тебя, если бы это тебе приходилось выслушивать все эти трели про Вирта! И вообще, чего тебе жаловаться? Ты сейчас наешься от пуза овсяного печенья и будешь доволен. А вот мне, наверное, этой ночью придется спать в гостиной, в кресле, потому что если я сегодня еще раз услышу имя «Вирт», то взвою!
Оставшись безразличным к страданиям Милы, Шалопай, однако, заметно оживился, услышав про овсяное печенье. Он перестал фыркать и, обогнав Милу, жизнерадостно бросился к двери в столовую.
Насыпав своему питомцу полную миску печенья, Мила смотрела, как он ест, и теперь уже сама думала о Вирте. Хотя и совершенно не в том смысле, в котором о нем думала Белка. Следующее заседание суда должно было состояться послезавтра, и Мила спрашивала себя, что Вирт приготовил на этот раз, чтобы убедить судей — точнее, Добролюба — в ее невиновности. Но еще больше ее волновало, что готовит к понедельнику Злата, или, пожалуй, вернее будет сказать, что готовит Мстислав.
Глава 13
Прошлое Гурия
Около сотни пар глаз внимательно наблюдали за повисшим прямо в воздухе огромным и прозрачным часовым механизмом. Циферблат, колесики, пружинки — Попятный Круг уже довольно долго был в движении. В самом его центре находилась рука Вирта — на один из пальцев надет перстень с черным морионом. Это был уже четвертый камень. Проверка первых трех ничего не показала. Теперь уже было ясно, что с последним перстнем Некропулоса будет та же история.
Мила предполагала такой результат, но проверку все равно следовало провести. Так говорил Вирт, и она была с ним согласна. Мила посмотрела на судей. Велемир наблюдал за действиями Вирта без особого оптимизма. Мстислав смотрел с непоколебимым хладнокровием. Добролюб — с интересом.
Когда Попятный Круг остановился, Вирт вытащил руку из большого прозрачного циферблата.
— Ничего, — произнес со своего судейского места Мстислав и слегка повернул голову в сторону Ермократа Жавеля: — Господин секретарь, занесите в протокол: проведенная на заседании суда проверка перстней Мантика Некропулоса показала, что в день, когда он был убит, в качестве магических проводников ими не пользовались.