Мила Рудик и руины Харакса
Шрифт:
— Почему? — спросила она вслух, даже не подумав, что профессор не знает, о чем она сейчас думает. Тем сильнее озадачил Милу его ответ.
— Потому, — сказал профессор, глядя прищуренным взглядом в сторону реки, — что Нил просто не понимает, как можно быть одновременно сильным и добрым, смелым и великодушным.
Он посмотрел на свою ученицу и с теплотой в серо-зеленых глазах улыбнулся.
— А это и впрямь встречается очень редко.
Несколько минут они молчали.
— Мне хотелось бы, чтобы у меня не было врагов, — наконец сказала Мила.
— Разумеется, — с готовностью
Он глянул на нее с веселым лукавством во взгляде.
— Но я успел заметить, что, кроме врагов, у тебя есть и друзья.
Мила подумала, что профессор говорит о Ромке с Белкой, но неожиданно для нее он произнес совсем другое имя.
— Гарик, например.
Мила вскинула взгляд на своего учителя и заметила на его лице улыбку. Ей хватило десяти секунд, чтобы догадаться, о чем он ведет речь. Она быстро опустила глаза, чувствуя, что заливается краской.
Мила вспомнила, как Гарик на улице Безликих прохожих, после их спасения от найд, хотел поцеловать ее. Он тогда вслух пожаловался, что из-за дурацких Чар Ховалы не может этого сделать… Конечно же, профессор увидел этот момент в их воспоминаниях! И не только он! Мила, не сдержавшись, охнула, когда поняла, что Акулина тоже это видела — ведь она была среди судей!
— Ну, это уже лишнее, — категорично произнес Гурий Безродный, возвращая Милу к реальности. И тут же продолжил: — У человека могут быть причины стыдиться вражды и ненависти, но, Мила, никогда не стоит стыдиться любви. Любовь — это лучшее, что может с нами случиться. Если в твоей жизни есть это чувство — можешь считать, что тебе повезло.
Мила была так поражена словами Гурия Безродного, что не смогла даже кивнуть. Несмотря на то что он сказал ей только что, она готова была провалиться сквозь землю от стыда. Ей было ужасно неловко, и она ничего не могла с собой поделать. И неловкость она испытывала вовсе не потому, что стыдилась своих чувств к Гарику или его чувств к ней. Просто у нее в голове не укладывалось, что она обсуждает эту тему с учителем! Пусть даже это был Гурий Безродный, к которому она относилась не так, как к другим профессорам Думгрота, может быть, потому, что он был ее соседом и часто заходил в гости, когда они с Акулиной были в Плутихе.
От смущения Мила принялась с преувеличенным интересом рассматривать свои руки в синих перчатках с вышитыми красными львами-меченосцами на запястьях — подарок Акулины к Новому году. Непроизвольно она бросила взгляд на руки профессора и немного удивилась, заметив, что ни перчаток, ни варежек на них не было — кожа на тыльной стороне ладоней была обветренная, покрытая красными пятнами от мороза. На средний палец правой руки был надет волшебный перстень. Камень в перстне — густого, бархатно-фиолетового цвета — показался ей очень красивым. Причудливым узором растекались в этом сочно-фиолетовом море сиреневые, черные и белые струи. Мила смотрела на камень и не могла оторваться, словно ею овладели какие-то чары.
— Он называется чароит, — с улыбкой произнес профессор, заметив взгляд Милы.
— Это потому, что он завораживает? — спросила Мила, с трудом отводя взгляд от камня.
Ее учитель тихо засмеялся.
— Не совсем. В Сибири есть река —
— А разве камни для магов берут не в особых местах, вроде Огненной Тропы? — удивилась Мила.
— Обычно — да, — ответил профессор. — Но я взял себе в привычку нарушать обычаи — с тех пор, как отрекся от родительского наследства и изменил родовое имя на фамилию Безродный, с тех пор, как умерла сестра. Чароит — новый камень. Хотя я не исключаю, что в тех местах, о которых ты говоришь, он где-то есть: редко встречается и носит другое имя, но все же есть. Однако… я побывал на трех волшебных тропах, включая и Огненную Тропу, — ни на одной из этих троп я не видел камня, похожего на чароит. Может быть, именно потому я и выбрал его…
Гурий Безродный неожиданно замолчал, устремив задумчивый взгляд на реку.
— Почему, профессор? — решилась спросить Мила.
Он повернул лицо и посмотрел на нее, печально улыбнувшись.
— Потому что этот камень родился во Внешнем мире. Он чист. За ним не тянется шлейф имен тех знаменитых магов, которые творили с его помощью свое великое колдовство.
Миле почудилось, что «великое колдовство» профессор Безродный произнес с хорошо различимой горечью в голосе.
— Есть камни, в одних лишь именах которых уже заложена древняя и могущественная магия. Смарагд, яхонт, нефрит, вирил, карбункул — все эти камни известны с давних времен. Испокон веков маги пользуются ими как проводниками для своего колдовства. Этих камней всегда было много на тайных тропах мира По-Ту-Сторону. Чароит, по сравнению с ними, новорожденное дитя.
— Но ведь вы колдуете с его помощью, значит, в нем тоже есть магия, — заметила Мила.
— Есть. Конечно, есть, — согласился профессор. — Кроме того, как магу мне не было бы от него никакого проку, если бы эта сила не была разбужена. Этот чароит побывал в руках колдуна-заклинателя, который заговорил его, пробудив спящее в нем волшебство.
— Значит, маг может колдовать не только с помощью камней с тайных троп, но и с помощью камней из Внешнего мира? — удивилась Мила.
— Да, Мила, это так. — Гурий Безродный опять печально улыбнулся. — Просто считается, что только камни с тайных троп являются истинными проводниками, способными пропустить через себя всю силу мага. Камни же из Внешнего мира могут пропустить лишь ничтожную частицу того могущества, которым обладают волшебники.
Он вдруг с решимостью кивнул головой, словно убеждая в чем-то самого себя.
— И мне это подходит. Безграничное могущество магии когда-то предстало предо мной в своем самом уродливом обличье. С тех пор я предпочитаю держать свои силы на коротком поводке. Я не могу перестать быть магом, но я способен пользоваться магией как можно меньше.
Мила догадалась, о чем говорил профессор Безродный. Она при всем желании не смогла бы забыть увиденное в Мемории — зеркале, скрытом под черным покрывалом в кабинете боевой магии. Трое молодых магов решили подшутить над неудачно подвернувшимся им под руки мальчишкой, но недооценили свои силы. С мальчишкой случилась трагедия, он озлобился и спустя время отомстил. Его месть убила сестру Гурия Безродного.