Мила Рудик и загадка Сфинкса
Шрифт:
Прислушиваясь к спору, Мила не услышала, как дверь дома, возле которого она стояла, отворилась. Она повернулась, чтобы уйти, как вдруг…
— Ой! Простите, пожалуйста! Это моя вина!
Мила неудачно столкнулась с человеком, который в этот момент вышел из дома 5а. Не успела она пробормотать извинения, как пришлось наклониться за упавшим на землю в момент столкновения рюкзаком. Когда она подняла рюкзак и посмотрела на жертву своей рассеянности, он уже стоял к ней спиной. Мила не могла оторвать взгляда от яркого алого плаща и того же цвета шляпы с широкими полями.
— Профессор Лучезарный! — громко воскликнула Мила, прежде чем сообразила, что как раз этого делать не следовало: одно дело восклицать «Лучезарный!» в Алидаде, где знаменитостью никого не удивишь, ведь в Черном Городе действуют совсем иные правила, а другое…
Мила тут же поняла, чем было вызвано недовольство профессора, когда две студентки, отстав от кассирши, с визгом бросились к лицедею.
— Лучезарный! Сам Поллукс Лучезарный!
— Вы потрясающий! Я вас обожаю!
— Поверить не могу, что держу вас за руку!
Одна из студенток и впрямь вцепилась в рукав профессора.
— Умоляем, дайте нам автограф!
Тут же откуда-то возникли огромные плакаты — Поллукс Лучезарный в образе Аполлона.
Под натиском студенток Золотого глаза лицедей только обворожительно улыбался, кивал, подтверждая все лестные эпитеты в свой адрес, черкал автографы и пытался высвободить свою руку из железной хватки одной из своих юных поклонниц.
Когда ему наконец это удалось, он поклонился и быстрым шагом направился в глубь переулка. Студентки то чирикая, то вздыхая так, будто это их предсмертные вздохи, вприпрыжку побежали в противоположную сторону — к Театру Привидений.
И только Мила как оглушенная стояла на месте. Она сначала оглянулась назад, на студенток, и удивилась, что профессор Лучезарный не направился в ту же сторону. Потом перевела взгляд на невзрачную, с облезлой желтой краской дверь дома N 5а и окна — грязные и пыльные настолько, что на них не было надобности даже шторы вешать.
Что делал в этой дыре Поллукс Лучезарный? Приходил к кому-то в гости? К кому? Кто может жить в таком убогом жилище?
Мила, не долго думая, подошла к окошку кассы и постучала в стекло. Кассирша с вытянутым лицом опустила голову и воззрилась на Милу.
— Что, еще билеты нужны? — спросила она.
Мила покачала головой.
— Нет, спасибо. Билеты не нужны. Но вы не могли бы сказать, к кому приходил в гости вон тот человек?
Она показала пальцем в сторону Поллукса Лучезарного, который не успел еще далеко уйти.
Кассирша проследила за рукой Милы, и ее лицо вытянулось еще сильнее.
— Не поняла…
Мила нетерпеливо вздохнула, начиная нервничать, что попалась такая непонятливая кассирша.
— Видите ли, этот человек только что, буквально пару минут назад, вышел из соседнего дома…
— Так и что?! — теперь уже раздражаться начала кассирша. Она скрестила руки на груди и с подозрением уставилась на Милу. — Что же в том странного, что человек из собственного дома вышел?
— Как… из собственного
— Ну живет. И что с того? — всплеснула руками кассирша, и короткие черные волосы у нее на голове еще сильнее встопорщились от возмущения.
— Подождите, — продолжала недоверчиво смотреть на нее Мила. — А вы ничего не путаете? Это же лицедей-метаморфист! Великий мастер перевоплощений!
— Во-во, — живо закивала кассирша. — Так и есть. Только и делает, что перевоплощается. За ним не уследишь. И не путаю я ничего! — Кассирша начинала свирепо сверкать глазами. — И что это вы тут от работы меня отвлекаете, девушка? Вопросы разные задаете, а?
Мила, больше не слушая кассиршу, повернула голову вслед удаляющемуся Поллуксу Лучезарному. Он отошел уже довольно далеко, но плащ и шляпа яркими пятнами выделялись на фоне убогого и серого переулка. Сейчас Лучезарный выглядел как какая-нибудь заморская птица с красочным оперением. И даже тень от широких полей его шляпы казалась более живой и не такой тоскливо-серой, как все вокруг.
Мила озадаченно покачала головой и уже хотела идти обратно, как вдруг, случайно остановившись взглядом на стекле кассы, поплыла. Вернее, поплыло у нее перед глазами, но лишь на какую-то долю секунды.
Потом вытянутое лицо возмущенной кассирши исчезло. Исчезло окошко кассы. Исчезло отражение переулка на стекле. Все превратилось в камень. Выглядело так, будто деревянная будка-касса окаменела под влиянием какого-то заклятия.
Но никакие заклятия здесь были ни при чем — на каменной поверхности стали проступать уже знакомые Миле символы. Они появлялись целыми строками, и только лишь последние символы стали четкими и очень реалистичными, как в тот же миг начали таять верхние.
Не прошло и десяти секунд, как перед Милой снова появилась деревянная касса, дверь, с наклеенным поверх пергаментом, окошко кассы и озадаченное лицо кассирши за стеклом.
— Девочка! Ты хорошо себя чувствуешь? Может, бригаду «Скорых метел» вызвать? Бледная ты какая…
Мила поспешно покачала головой из стороны в сторону.
— Нет, не надо бригаду… метел… Я себя хорошо чувствую, спасибо.
Мила неуклюже кивнула и, стараясь не обращать внимания на кассиршу, которая даже голову в окошко высунула, чтоб посмотреть ей вслед, быстро пошла прочь из Театрального переулка.
Вернувшись в Думгрот, Мила тотчас помчалась в библиотеку. Устроившись за одним из столов, она разложила перед собой лист пергамента, обмакнула перо в чернильницу и быстро принялась записывать только что увиденные символы.
Когда прозвенел звонок и из кабинета зельеварения вышли Ромка с Белкой, Мила шепнула им, что у нее опять было видение. Они еле дождались окончания уроков и, сгорая от нетерпения узнать, что зашифровано в новом послании, почти бегом поспешили в Львиный зев.