Милана Грей.2
Шрифт:
этаже. Постарайся не попасть никому на глаза». Я подняла голову, но Коннона уже не
было.
Я убрала (да-да, убрала на место) все книги и ушла из библиотеки. Весь оставшийся день, до ужина, Оливер с Фредом таскали мне фрукты и сладости, боясь, что я помру с голода.
Вечером в столовой я наблюдала за Конноном: как мне показалось, делала это как
профессиональный детектив и осталась не замеченной. Наконец мне удалось собрать его
образ: он был обыкновенным -
толпе, я бы не выделила его, как выделяла лучезарных братьев Вармент, сказочную
принцессу – Оливию, хрупкую, будто фарфоровую маму (её бледный образ навсегда засел
в моей голове), нереального, неземного Стефана. Он казался черствым, да и черная
одежда, волосы цвета вороньего крыла добавляли ему дикости Он был серый, а черная
одежда и черные, как воронье крыло, волосы подчеркивали это.
Оливию я увидела только сразу после отбоя. Придя в спальню, она сразу завалилась
спать, так что не заметила, как я написала на руке время и произнесла заклинание.
Я проснулась за пятнадцать минут до встречи, так что мне удалось поспать почти два часа
(на каникулах отбой, как и завтрак, был перенесен на час вперед). Я быстро собралась и к
лестнице подошла за две минуты до часа ночи. Нарушать одной школьные правила было
страшно, так что я облегченно выдохнула, увидев Коннона внизу. Как только я открыла
рот поздороваться, он поднес указательный палец к губам. Коннон пошел вдоль по
мрачному, холодному коридору, и я последовала за его едва видным в темноте силуэтом.
Идти с ним, молчавшим и не обращавшим на меня никакого внимания, было также
страшно, как и одной.
Ночь. Зловеще шумел ветер, проносившийся мимо нас. Было совершенно темно, и я не
видела Коннона, а только слышала рядом его шаги. Я не боялась, что сейчас появится
Блей, я боялась, что из ниоткуда появится чудовище, которое захочет съесть именно меня, а никого другого, или что очередной шаг закончится падением в бездонную дыру. В
общем, я напридумывала годовой запас сценариев для Тима Бертона.
Это место, безлюдное и отдаленное от главных залов, внушало мне дурные мысли и не
позволяло выкинуть из головы вопрос: «Почему именно по этому коридору ночью ведет
меня малознакомый парень?»
Коннон остановился у старой двери в уборную, с едва державшейся на ней буквой «М», приглашая войти. Одновременно у меня возникло две мысли: «Как же мне страшно!» и
«Какая же я трусишка глупая», но пробивавшийся из приоткрытой двери лунный свет
притушил первую мысль, и я вошла.
Рассматривать мужской туалет, даже заброшенный,
неловко просто находиться в нем. Я смотрела в пол, краем глаза следя за Конноном. Он
открыл висевшую на одной петле дверцу в туалетную кабинку, ощупал стену и, найдя
нужный камень, дотронулся до него волшебной палочкой, произнеся: «Отворись».
Палочка у Коннона была серая, словно из высохшегося дерева, на конце её было
серебряное кольцо, внутри которого блестел красный рубин, когда Коннон произнес
заклинания, мне показалось, что камень дрогнул.
Кирпичи зашевелились и создали арку размером намного меньше роста взрослого
человека. Мы, нагнувшись, прошли сквозь неё, и камни задвигались обратно.
Удивленная, я, остановившись у стены, провела по ней рукой.
– Чудеса-а-а-а-а, – протянул Коннон шепотом. Когда я повернулась, застала его
ухмыляющегося надо мной. – Вот здесь мы будем заниматься, – сказал он, пиная камни
ногой, расчищая площадку для тренировок.
Я огляделась вокруг: мы были у узкой дороги вдоль забора, ведущей к большому саду за
школой; из-за купола здесь давно не падал свежий снег; луна была прямо над нами, так
что ни деревья за забором, ни стены школы не нависали над нами тенью, и всё вокруг
было хорошо видно; вдоль забора и вверх блестел фиолетовый купол, за которым
виднелся темный, высокий лес, манящий тайной.
– «Отделяющее» заклинание – сложное и очень сильное. Применять его нужно только в
крайнем случае. Сильное может убить, но так же оно приносит вред использующему его
волшебнику.
– Почему именно смертельное? – смутилась я. – Может, лучше заклинание защиты? Или
как там называется… оборонительное заклинание? – перебирала я в голове. – Я не хочу
никого убивать.
– Знаешь, порой стоит выбор: убить или… – Коннон замолчал. Отвернувшись и спрятав от
меня лицо, он продолжил: – Или не спасти чужую жизнь, дорогую и святую для тебя, – его
голос становился слабее и слабее, он шептал. – Поверь, когда у меня, – осекся он, – у тебя
будет возможность спасти чью-то жизнь, убив, ты отдашь всё, лишь бы знать это
заклинание! – с гневом произнес он и обернулся.
Его глаза блестели на бледном лице, кожа казалась мраморной из-за лунного света. Они
светились, горели ненавистью. Я отшатнулась от него и остолбенела, по телу пробежали
мурашки. Я боялась, но не могла отвести взгляд от его глаз. Коннон моргнул, и его глаза
стали, как обычно, безмятежными и равнодушными. Стоило ему чуть отвернуться, как я