Милана Грей.2
Шрифт:
схватилась за лицо холодными ладонями. По мне пробежал ужас, холодной, ледяной
ужас. Выдохнув, я убрала руки от лица.
– Это заклинание из внутренней энергии создает шаровую молнию. Чем больше
выпускается энергии, тем сильнее шар. Но самое главное рассчитать свои силы и не
довести себя до полусмерти, – как ни в чем не бывало сказал он. – Доставай волшебную
палочку.
Я последовала его совету, но меня тревожили сомнения:
силы? Да и как я могу рассчитать, если не знаю их объем? Не очень-то хотелось от
завышенной самооценки умирать! Да и упасть лицом в грязь перед Конноном…
– Поднеси кончик волшебной палочки к левой ладони. Лучше закрой глаза, и представь
любую энергию в себе, – сказал он. Я закрыла глаза и металась от одного отсутствия идеи
к другому, ища, что можно взять за энергию. – Не переставая представлять, произнеси -
«Ви интерна», – четко, заученно проговорил он. – И аккуратно отводи палочку от левой
ладони круговыми движениями.
Я представила самое типичное: кровь, бегущую по венам, произнесла заклинание и
начала отводить палочку от замершей руки.
– Не мотай так! – крикнул Коннон, я аж вздрогнула, но глаза не открыла. – Заново давай, только круги поменьше, – я сосредоточилась и повторила, учитывая «Не мотай так». –
Тля! Милана, что ты представляешь? – напугал меня он, я чуть палочку из рук не
выронила.
«Тля? – недоумевала я. – Он назвал меня насекомым, высасывающим сок из листьев? Или
это он вместо «Блин»? Нет, не мог он меня насекомым назвать. Или мог?»
– Ну… – затупила я. – Кровь.
– Воздух и то эффективней!
– Я первый раз использую это заклинание. Хватит орать на меня! – не сдержалась я и
крикнула на него.
Он взглянул на меня удивленно и спокойно сказал:
– Ладно. Попробуй ещё раз.
Ну, вот, теперь он подумает, что у меня нет фантазии, так ещё я и истеричка…
Я закрыла глаза, подставила палочку к руке, глубоко вдохнула. Воздух проходит через
гортань, трахею, попадает в легкие, наполняет их, ребра раздвигаются. Я произнесла
заклинания и начала медленно отводить палочку.
– Смотри, – тихо сказал Коннон.
Я открыла глаза: палочка наматывала ток, исходящий из ладони, на глухо трещащий шар, будто на клубок. Голубая нить сверкала и переливалась.
– Вау… – протянула я и нечаянно сбилась. Шар лопнул, обдав ладони теплом. Я взглянула
на Коннона.
– Милана, – выдохнул он. После небольшой паузы Коннон поднял на меня взгляд и
спросил, потирая шею: – У тебя есть воспоминания о ярких эмоциях?
– Ну, не знаю даже.
Коннон размышлял, почесывая затылок. Я, виновато опустив
расчищает ногой снег впереди себя. В голове не было ничего, что он требовал от меня, никаких мыслей, никаких идей. Его глаза коварно блеснули. Он посмотрел на меня
исподлобья и поднял голову.
– Наверно, мистер Блек Фаст был прав, – сказал он, пристально смотря на меня. Его глаза
не были равнодушными, они просили, предвкушали что-то. Когда они не скрывали его
чувств, эмоций, глаза кардинально менялись, становились бездонными, глубокого серого
цвета.
Я возмутилась: «Неправда! Далеко не правда! Я могу много, и мои родители погибли ни
как глупцы… Как герои. Мои родители герои! Никто не смеет обвинять в этом меня и
моих родителей». Во мне всё закипело, у меня было единственное желание – доказать, доказать, что Блек Фаст не прав.
Не ответив на глупое суждения, я закрыла глаза, и направила всю энергию на заклинание.
От злости рука тряслась. «Ви интерна!» - выкрикнула я, отводя волшебную палочку от
ладони, и распахнула глаза. Молния наматывалась на растущий шар. Воздух
наэлектризовался, шум шара стал громче.
– Отбрось его, – приказал Коннон, когда заклинание прилично разрослось.
Я дернула палочкой, и шар в секунду преодолел три метра и разбил в дребезги, выложенный вдоль каменной дороги, и оставил черное пятно на его месте. Я раскрыла
рот.
– Получилось! Видел? – удивилась я. – Ты это видел? – уже широко улыбаясь, спросила я.
Коннон сдержанно усмехнулся, смотря на мое празднование. – Можно ещё?
– Давай.
Я ещё немного потренировалась, и Коннон потащил меня в школу. Несмотря на радость я
чувствовала себя истощенной, даже голова побаливала и туго соображала. Наверно, по
мне было видно, что я вся расклеилась, раз Коннон спросил, как я себя чувствую, на что я
не стала врать и призналась, что плохо. Он дал мне карамельку - противно сладкую, но от
неё мне стало полегче.
Коннон проводил меня до секции «Б», и мы распрощались.
Глава 17.
Занятия проходили каждую ночь. Коннон доводил меня до истерики, его манера
преподавать была далека от совершенства, но я поставила себе цель и шла к ней.
Единственное, что меня раздражало, - то, что когда я учила новые заклинания и
тренировалась до изнеможения, он занимался своими делами: читал книгу с жуткой
обложкой с черепом, что-то писал в тетрадь, зарисовывал - но как назло никогда не
выпускал меня из вида и не давал мне расслабиться хоть на минутку.