Милая любовь
Шрифт:
– Мила... - рука учителя приятной тяжестью легла на плечо. - Я не хотел...
бередить ваши раны.
Я отняла руки от лица, встретила его полный боли взгляд, не удержавшись,
спросила:
– А ваша рана... она уже зажила?
Арсений Валерьевич тяжело вздохнул.
– Боюсь, Мила, такие раны не заживают. Я просто живу с этим и все.
– Но как? Ведь это так... больно?
– То, что не убивает нас, делает нас сильнее. Фридрих Ницше, - добавил он с
улыбкой
Классическая музыка, - вновь улыбнулся учитель, наблюдая за тем, как я
скривилась. - В какой-то момент понимаешь, что ты не один со своим горем.
Миллионы людей теряют кого-то и чувствуют тоже самое, что и ты. Это... не
утешает, нет. Просто пропадает ощущение... своей уникальности, зацикленности
на себе.
– Вы считаете, что я... эгоистка?
– Мы все эгоисты - в той или иной мере. Горе же порой способствует нашей
обособленности от других, толкает к одиночеству, злобе. Но мы не одни, Мила...
–
Внезапно его глаза засверкали, словно он что-то задумал. - Знаете, что... На
следующей неделе мы съездим с вами кое-куда. Это будет частью вашего обучения.
Хорошо?
– Хорошо.
Я была заинтригована.
Я зубрила на перемене очередное задание Арсения Валерьевича, когда
почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Подняв голову от учебника, я
увидела наблюдающего за мной Артема. Он прямо-таки пожирал меня глаз. Все
внутри затрепетало, сердце болезненно сжалось. Я опустила голову, боясь, что он
заметит мое волнение и примет это на свой счет. Предательство со стороны
собственных чувств и тела раздражало.
– Ну как дела, несравненная моя?
– оперся он бедром о подоконник, в нескольких
сантиметрах от меня.
– Все окей!
– бодро ответила я, по-прежнему не поднимая на него глаз.
– Ты как?
Цветешь и пахнешь?
– А ты думала, что я буду убиваться по тебе бесконечно?
– Что ты!
– скривилась я.
– И в мыслях не было.
В следующую секунду Темный вырвал у меня учебник и, схватив за руку, резко
притянул к себе.
– Тогда что за слухи ты распускаешь о нас?
– зло процедил он сквозь зубы.
–
Захотелось поиграть на моих нервах?
Я вперила в него немигающий взгляд.
– Что за бред? Зачем мне это?
– Вот ты и скажи мне, зачем делаешь вид, что безразлична ко мне, а сама...
– он
сделал паузу и провел тыльной стороной ладони по моей щеке, от этого
прикосновения я вздрогнула и задрожала, - а сама, - продолжил он насмешливо, -
трепещешь стоит мне дотронуться до тебя?
Ну и самомнение!
– Слушай, Темный!
–
– Мне все равно, что ты
там напридумывал в своих фантазиях. Мне по-прежнему плевать на тебя. И не
смей больше прикасаться ко мне. Понял?
– Мила, ты ври да не завирайся.
– Он вновь притянул меня ближе и, едва касаясь
губами виска, хрипло произнес: - Твои губы произносят одно, а в глазах так и
плещется море страсти... Я ведь хорошо помню этот взгляд... не раз терял голову
из-за него... Ты уверена, что... ничего не чувствуешь ко мне? Ну же, Милка, будь
честна с самой собой...
Черт! Убить готова этого самовлюбленного мерзавца! Знает, подлец, какую силу
имеет этот его низкий, сексуальный голос, сильные, но такие нежные руки, в этот
самый момент ласкающие мою спину под джинсовой курткой. И когда он только
успел?.. Черт бы побрал этого засранца!
– Темный, не будь таким наивным, - хрипло произнесла я, его губы были совсем
близко. Я сделала попытку отвернуться.
– Ты бесспорно неотразим, и сам об этом
прекрасно знаешь, но позволь другим девушкам или женщинам - не знаю, кого ты
там больше предпочитаешь - любоваться на эту неземную красоту. Я ею сыта по
горло. И оставь меня пожалуйста в покое. Мне учиться нужно.
Его взгляд стал ледяным, на скулах заходили желваки.
– Что-то ты стала много учиться, Милка. Может учитель приглянулся? Потянуло
на старичков, да?
– А если и так, тебе какое до этого дело? Я в твою личную жизнь нос не сую, так
что и ты не лезь в мою. Темный, у тебя гордость есть, а? Что именно в моих словах
тебе не понятно? Между нами все кончено. Я... я устала от тебя!
– Устала?
– прорычал он, приблизив в плотную свое перекошенное яростью лицо.
–
Значит, я тебя не устраиваю, да? А этот педик литературный - то, что надо? Или он
лишь очередная жертва ненасытной Милы?
– Да пошел ты!
– в ответ процедила я и, не выдержав, замахнулась, чтобы залепить
ему пощечину, но Темный ловко перехватил мою руку и, заведя ее мне за спину,
практически прижался к моему телу своим. Какое-то время он свирепо дышал мне
в лицо, я сглотнула и попыталась отвернуться, но он взял меня за подбородок и
резко впился в мои губы жестким поцелуем. Я застонала от боли, и в следующую
секунду его хватка ослабла, а губы стали нежными и опьяняющими.
– Темный...
– выдохнула я.
– Темный, прошу тебя...
– Не проси, Мила...
– прошептал он мне в шею, покрывая ее поцелуями.
– Дай мне
напиться тобою до дна...