Миледи и притворщик
Шрифт:
– Он такое же живое существо. Он не верблюд, ему надо пить.
– Пусть пьёт, если выроет себе яму и найдёт в ней воду.
– Ты не прав, ты…
– Ну, так если ты такой жалостливый, возьми и поделись своей долей с собакой. Что, не готов променять свою жизнь на пёсью? Своя шкура ведь всегда дороже.
Чензир откровенно глумился над Шанти, а тот ничего ему не ответил. Одним движением он просто перелил воду из своего кубка в миску, которую держал в другой руке, а после поставил её на землю. Гро вылакал всё за минуту, а Шанти просто вернул пустой кубок
И тут нервы сдали у всех.
– Ты чего? – накинулась на Чензира Иризи. – Не смей! Не гневи Лахатми. Она велела всегда делиться своими водами с ближним.
– Велела, но не в пустыне, когда бурдюк прохудился, – пытался он увернуться от её маленьких кулачков.
– Так, отдай сюда воду, – потребовала я и решительно двинулась на стража. – Никто единолично не будет решать, кому пить, а кому нет.
Я попыталась вырвать из его рук бурдюк, но только Леону удалось это сделать – оказывать сопротивление "маркизу Мартельскому", которого нужно всячески слушаться, Чензир не посмел.
– Так, я тут смотрю, кое у кого мозги уже совсем ссохлись. Гро тоже член нашей команды, так что право на свой паёк имеет.
Я тут же перевела его слова, и Чензир вынужден был разжать хватку и отдать Леону бурдюк. А Леон второй рукой забрал у Иризи кубок и направился к Шанти.
О чём они говорили, для меня осталось загадкой. Я только видела, как после обмена репликами, напряжение на лице Шанти сменилось добродушной улыбкой. Он принял от Леона налитую в кубок воду и одобрительные похлопывания по плечу. Вот всё и разрешилось. Леон и Чензира поставил на место, и, кажется, начал теплее относиться к Шанти. Всё прекрасно. Вот только эта благостная атмосфера не прибавит воды в нашем бурдюке. А нам ещё ехать и ехать…
До полудня, когда солнце войдёт в полную силу, оставалось несколько часов, а на нашем пути неожиданно возникло удивительное видение – следы на песке. От ног верблюда. А может, и не одного.
Дорожка следов шла наперерез нашему маршруту и обрывалась между двух барханов. Что за невидаль? Куда пропал верблюд? Не улетел же.
Стоило нам проследить за таинственными отпечатками, как новая цепочка следов обнаружилась чуть поодаль, за следующим барханом. Видимо, песчаные горы помешали ветрам замести следы, оттого дорожка шагов и получилась такой прерывистой.
– Пойдём на запад, – объявил Шанти. – Верблюды шли именно туда. И наверняка не просто так.
Что ж, есть смысл довериться его интуиции. Или аналитическим способностям. Чьи бы верблюды тут ни бродили, а они точно не дурные. Они должны чуять воду. Или зелень. Они явно шли к оазису, чтобы напитать изрядно растраченные в походе силы. И люди вели их на водопой, чтобы самим пополнить свои опустевшие бурдюки.
Всю дорогу я не могла думать ни о чём другом, кроме как о чужих верблюдах и оазисе. Я предвкушала скорый привал в тени развесистых пальм на берегу полноводного озера. Вода, много воды. И пальмы. С финиками. Много фиников. А ещё шанс отдохнуть после тяжёлой дороги перед финальным рывком к Городу
К полудню следы вывели нас к низине, где белело беспорядочное нагромождение камней и небольшое сооружение с подозрительно ровными краями.
– Колодец, – взглянув в бинокль, с придыханием сказал Леон. – Точно колодец. Всё, конец нашим мучениям…
Мы припустили вперёд. Верблюды и сами прекрасно поняли, что означает каменная стенка с протяжённой поилкой возле неё, и бодрым шагом побежали навстречу водопою. Вот только на подступах к каменному изваянью нам то и дело встречались вовсе не белые камни, а кости и даже целые скелеты с огромными рёбрами и протяжёнными позвонками. Верблюды. Их тут было трое, не меньше. И все они умерли. Возле колодца.
Достигнув колодца, Шанти поспешил схватиться за верёвку и потянуть её вверх.
– Стой, – воскликнула я. – Там отрава. Точно, колодец отравлен. Иначе почему животные полегли рядом с ним?
Шанти на миг задумался, внимательно посмотрел на меня, и всё равно продолжил тянуть верёвку вверх.
– Верблюды умерли не от отравы, а от жажды, – заключил он.
– С чего ты решил? – не поверила я.
– Посмотри, здесь только кости зверей. Останков человека нет. Будь в колодце отрава, полегли бы все.
Действительно, вокруг только останки верблюдов. Выходит, к колодцу звери пришли без погонщика. Что же с ним случилось? Погиб от жажды в пустыне? Может быть. А одинокие животные как могли, искали источник воды и нашли его. Они пришли к колодцу, но вытянуть из него полное ведро воды и плеснуть её в поилку было некому. Бедные звери были так близки к спасению, но без человека остались беспомощны перед лицом жажды. Они до последнего ждали, что однажды корыто у колодца чудесным образом наполнится водой. Не дождались. Так и остались лежать здесь, поблёскивая на солнце своими костьми.
– Кажется, и ты права, Эмеран, – безрадостно сказал Шанти, когда вытянул из колодца полное ведро коричневой жидкости, – колодец и вправду отравлен.
Он выплеснул дурно пахнущую маслянистую жижу на землю и высек над этой лужей искру огнивом. Жижа загорелась.
– Небось, смесь нефти и воды, – предположил Леон. – Там в кислотной пустыне нефтяные озёра кипят, здесь нефть из-под земли просачивается прямо в колодцы. Хорошее местечко, Кинифу бы понравилось.
Нет, ну как же так? Нефть! Нефть вместо воды!
Всеобщему разочарованию не было предела. Никто ничего не говорил, не причитал, не молился богам, не заламывал руки. Всё было тихо. И в этой тишине была такая тягостная обречённость…
– Следы на песке оставили другие верблюды, – внезапно заговорил Шанти. – Живые. И прошли они мимо этого колодца не далее, как день назад.
– Если и прошли, то, что нам с этого? – резонно заметил Чензир. – Здесь они воды не нашли, и у погонщиков она, видать, тоже на исходе.
Это и пугало меня больше всего. Кажется, надежды больше нет. Всё рухнуло. Даже верблюды это понимают и больше не хотят подниматься с земли и двигаться дальше. Куда нам всем идти? Идти некуда.