Милфа

Малиновская Маша

— Лиль, ты вообще нас слушаешь? — Карина хлопает меня по руке.

— Да-да, конечно, — отзываюсь быстро, но голос звучит чуть глуше, чем я бы хотела. Севший как-будто.

— Ну с тобой всё ясно, — смеётся Карина. — Ты у нас самая правильная. Но когда-нибудь, Лиль, ты захочешь вырваться. И вспомнишь, что я была права. Что мир не заключён в твоём прокуроре.

Она шутит, но её слова снова ударяют неожиданно больно. Я отводжу взгляд, утыкаясь в пустую чашку.

— Девочки, я, пожалуй, пойду, — говорю

через минуту, натягивая привычную улыбку. — Уже поздно, и мне нужно домой.

— Ну, конечно, — Карина громко вздыхает, но её тон тёплый. — Давай-давай, миссис Совершенство, не забудь, что у тебя есть подруги.

Я быстро выхожу из кафе, чувствуя, как вечерний воздух касается лица. Голова тяжелая, как будто эти разговоры что-то разбудили внутри меня.

«Настоящая женщина должна быть желанной».

Карина смеётся над своими словами, но почему я не могу выкинуть их из головы? И почему перед глазами снова мелькает этот взгляд?

Иду быстрее, стараясь отогнать мысли. Но они цепляются за меня, как густая паутина, и я понимаю, что забыть их будет гораздо сложнее, чем мне кажется.

6

Дом встречает меня тишиной. Закрываю за собой дверь, скидываю пальто, ставлю сумки с продуктами на кухонный стол. Пусто, тихо — хоть это радует.

Включаю свет, ставлю воду на плиту и начинаю разбирать пакет.

Евгений и Илья остались еще на ночь. Это почему-то тяготит сильнее, чем сама мысль о том, что придется снова выслушивать саркастические замечания Романа.

Сегодняшние слова Карины улеглись внутри странным горчащим осадком. С одной стороны смешно было, как она перед молодыми парнями выпендривалась, но с другой…

Мои мысли, словно заколдованные, возвращаются ко вчерашнему вечеру. К этому приглушенному твердому “Лиля”, к лёгкому рукопожатию.

Глупо как.

Почему я испытываю такой дискомфорт?

Я трясу голову, пытаясь отогнать наваждение. Чувствую, как внутри растёт напряжение, от которого некуда деться. Мне нужно сосредоточиться.

Режу овощи, стараясь не смотреть в окно. Нож медленно скользит по доске, мысли идут кругами. Всё это раздражает. Я хочу, чтобы они уехали. Чтобы дом снова стал только моим.

— Привет, — раздаётся низкий голосом за спиной, и я вздрагиваю.

Резко оборачиваюсь, нож остается в руке. На пороге кухни стоит Илья. Высокий, уверенный, спокойный.

Взгляд прямой, даже слишком.

Нельзя так смотреть на чужих людей. Нельзя!

Это нервирует. Заставляет испытывать повышенную потребность в кислороде.

— Я думала, ты с Романом и твоим отцом будете позже, — говорю, стараясь сохранить ровный голос, но пальцы сжимают нож сильнее, чем нужно. Такое ощущение, что я.. боюсь его.

— Я ездил к приятелю. Раньше освободился, — отвечает он, заходя в кухню.

Я

надеюсь, что он просто зашёл поздороваться и сейчас уйдёт. Но парень проходит мимо стола и останавливается прямо рядом со мной.

У меня внезапно кружится голова, а во рту пересыхает. Я начинаю слышать шум собственной крови в ушах. Пульс нарастает так стремительно, что кажется, я просто сейчас упаду.

Бред какой-то…

Собственная реакция пугает. Может, я просто переутомилась сегодня?

— Можно? — спрашивает, кивнув на ломтик огурца на разделочной доске.

— Конечно, — автоматически произношу, но внутри всё напрягается до предела.

Илья смотрит на меня, не отводя глаз. Его взгляд цепкий, прямой, и я чувствую, как кожа на моих руках покрывается мурашками.

Он берет кусок огурца и откусывает, всё еще продолжая пристально смотреть на меня, а потом разваливается на стуле рядом.

— У вас красивый дом, — говорит буднично. — Ты сама тут всё обустраивала?

— Мы с Романом, — отвечаю, стараясь снова сосредоточиться на нарезке огурцов.

— У тебя хороший вкус. Здесь уютно, — продолжает, и я слышу, как он передвигает стул поближе к столу.

Я не смотрю на него. Не могу. Стараюсь удерживать внимание на доске и ноже, но пальцы дрожат.

Ощущение, что воздух в кухне становится густым. Мне кажется, что у меня на всём теле кожа горит. Пылает.

— Ты всегда готовишь сама? — спрашивает он, и в его голосе слышится что-то, что заставляет меня снова напрячься. Хотя куда уже больше.

— Чаще всего. А что? — коротко говорю, стараясь не смотреть в его сторону.

— Просто интересно. Сейчас столько всяких сервисов доставки готовой еды, а ты ведь работаешь. Ещё и готовишь. Вкусно кстати.

— Роману нравится домашняя еда.

— А тебе? Тоже нравится готовить для него?

Да что он себе позволяет?

Вопрос ведь звучит… двояко!

Или мне кажется?

Боже, я какая-то ненормальная. Моя реакция на этого сопляка ненормальная. Совершенно!

Еще и Карина со своими.… милфа, блин, смотри на неё.

В горле пересыхает, я пытаюсь сглотнуть, но внезапно нож выскальзывает из пальцев. Я только стою и смотрю, как алая кровь часто-часто капает на белый мраморный пол.

Боль приходит не сразу, но крови вот уже и маленькая лужица. Яркая и контрастная.

— Черт, — шепчу, отпуская нож.

Илья поднимается мгновенно. Быстро берет со стола бумажное полотенце, подходит ближе.

— Дай руку.

Он аккуратно оборачивает мою руку полотенцем, прижимая его к порезу. Прикосновение теплое, и от него по телу пробегает странный ток.

Я не думаю о боли. Все мои ощущения сконцентрированы на том месте, где наша кожа соприкасается.

Сконцентрированы и выкручены на максимум.