Миллион для гения
Шрифт:
Леонидов молчал. Терпеть он точно решил идти до конца. Он как-то изуистически испытывал себя на прочность. Интересно, что нужно сказать еще, чтобы сломать невинного человека? Он желал знать это! Он с каким-то удовольствием и даже азартом ввязывался в незнакомую для него игру. Он пойдет до конца, теперь уже точно сделает это! После того, что он только что услышал – назад дороги не было.
А человек напротив, который все нажимал, давил на него, выдвигая свои обвинения, не понимал, почему этот странный тип не пугается и не идет на попятную. Почему он просто не предложит ему законную мзду. И теперь он тоже завелся и выполнял свой долг! Он должен
И тут Леонидов услышал фразу, от которой ему стало дурно. Нет, не фразу, услышал имя, которое произнесли здесь, в этих стенах. А человек напротив продолжал:
– Галина Леонидова – жена и сообщница, стояла на привокзальных улицах и помогала своему мужу продавать его книги. Так называемые книги. Товар! Она тоже у нас в гостях, как вы понимаете.
– Галя! Его Галя сейчас находилась где-то здесь, в этом помещении. Галя ходила по улицам и продавала его книги! А теперь она снова была рядом с ним!
– Вы опять не даете интервью, господин Леонидов? А это уже совсем другая статья… так сказать расходов. Что скажете? Сейчас мы устроим вам личную ставку.
Человек в форме сидел на своем рабочем месте, на боевом посту и смотрел на него. Смотрел на человека, лицо которого покрывалось испариной. Он больше не улыбался, не говорил глупые вещи, только по рабски следил за каждым его движением, ловя каждое его слово, взгляд, интонацию. Сколько раз в своей жизни он видел подобное. Все эти люди, такие разные, все по разному ломаются, сдаются. Вот и этот. Какое немыслимое удовольствие сделать свое дело, довести его до логического конца и сломить противника. Завалить его, дожать. Никакие деньги не сравняться с мгновением победы над врагом, и созерцанием этой ломки…
Наконец, он услышал знакомую фразу, которая его уже не так взволновала, она была, предсказуема, привычна и не интересна:
– Командир, может, договоримся? Цена вопроса?
Он назвал цену. Назвал с избытком – так сказать, за моральный ущерб. Деваться этому писателю все равно было некуда.
– А может, он действительно торговал наркотой? – неожиданно для себя подумал он, потом про себя посмеялся такому предположению. Он так завелся, что на мгновение уже сам готов был поверить в это.
– У меня нет таких денег, – выдохнул Леонидов.
– У вас есть 24 часа. Посидите-подумайте, – ответил тот, на этом закончив разговор. Напоследок подумал: – Странная парочка… Писсатели…
Директор уже известного нам Математического института, вышел из дома, где несколько часов подряд разговаривал с Клейзмером. Это был сложный разговор, и вообще, день у него сегодня получился тяжелым. Его предупреждали, что Клейзмер ни с кем не общается, не разговаривает и даже не дает интервью. Не вступает ни в какие контакты и сторонится людей.
– Прекрасно он разговаривает, оказался умнейшим человеком, впрочем, кто бы сомневался? Таких умов на планете меньше, чем пальцев на одной руке. Просто, с ним нужно говорить только на темы, интересующие его, а эти…
Теперь он снова сидел в машине, направляясь обратно в аэропорт. Миссия его была завершена. Эта была непростая миссия, но она была выполнена. Он ехал, вспоминая этого удивительного человека, от которого еще вчера зависело многое, зависело практически ВСЕ!
– Надо же – один человек, одна ничтожная формула и все рушится
Он сидел в удобном салоне машины и напряженно думал:
– Клейзмер – это лишь первая ласточка. Через год или сто лет появится новый Клейзмер, и снова создаст коллизию, которую предотвратить будет уже невозможно! Мы подошли вплотную к той черте, за которую даже заглядывать не стоит, не то что доказывать или строить гипотезы. Просто нельзя смотреть в эту сторону. Нужно очертить безопасные границы, и никого к ним больше не подпускать.
Он вспомнил знакомые факты из истории, которую изучал еще в детстве в колледже.
– Такая проблема существовала всегда, только когда-то ей уделяли должное внимание, а сейчас… И всегда находились умные люди – и в древности и в средние века. Всегда были структуры, институты, которые зорко присматривали за порядком, а теперь… Теперь они необходимы были как никогда! Что же, снова разводить костры и устраивать охоту на ведьм? Почему бы и нет? С такими людьми иначе разговаривать невозможно. Сейчас, когда общество, наконец, избавилось от фанатизма, от лживых идей и пророков, и только деньги мудро выстраивают разумную рентабельность любого дела – стоит только перекрыть финансовый кислород, и всякое порочное изобретение или инновация летит в корзину. Любое произведение искусства становится никчемным, а его автор изгоем. Когда появился идеальный механизм, регулятор, контролирующий, фильтрующий все и вся, и только деньги могут принимать и избирать. В этот самый момент является какой-то Клейзмер! И никакие деньги ему не нужны! А на кой черт нужны ему эти деньги, когда их просто не будет! Они станут бессмысленными бумажками, впрочем, какими и были всегда, – неожиданно перебил он самого себя, но тут же поправился: – Просто об этом никто не знал! Вернее, знали, но немногие. И теперь таких Клейзмеров контролировать будет невозможно! Но не может же будущее целой цивилизации зависеть от такой ничтожной вещи, как какая-то теорема и ее сумасшедший математик. Слава Богу, все удалось…
Неожиданно в голову пришла смешная мысль: – А, может, нужно было просто убить этого Клейзмера? Уничтожить и все! Как говорится – убрать его.
И теперь он, вытирая пот со лба и стряхивая напряжение сегодняшнего дня, представлял себя киллером, возвращавшимся с задания. Он понимал то чувство выполненного долга, которое должен был испытывать этот человек. И теперь осознавал, какая миссия, новая миссия, ложится на его плечи. Его и таких, как он сам! Необходима целая организация, которая будет контролировать подобные процессы. Военные, их службы, разведки – они безнадежно устарели, отстали со своими переворотами и нефтью, выборами и перевыборами, всеми этими цветными революциями и переделом земель. Нужны силы, которые будут стоять на страже и охранять подступы к этой опасной черте. А быть киллером? Зачем? – отмахнулся он от этой дурацкой мысли, – найдутся другие методы – мы же цивилизованные люди!
Он вышел из машины и уже готов был направиться на взлетную полосу, где его ожидал самолет. Внезапно его окружили журналисты. Вспышки фотоаппаратов, свет прожекторов.
– Господин, директор, несколько вопросов нашему каналу…
– …нашей газете…
– …нашему журналу…
Он остановился и совсем не щурился от яркого света. Он давно привык к такому – это была его стихия. А голоса все неслись с разных сторон:
– Что вам сказал математик Клейзмер?
– Он стал с вами разговаривать?